Джози быстро отстранилась и злобно нахмурилась.
— Эй! Куда это вы смотрите, а?
— Я думаю, что у нас с вами мог бы быть прекрасный секс, — вкрадчиво и вполне серьезно ответил Сергей, пристально посмотрев на ее губы. — Вы будете кормить моих детей этой чудесной грудью?
У Джози от удивления открылся рот. Она метнула свирепый взгляд на Кло, затем ее прорвало:
— Я не справляюсь с ранчо, работой, сыном, а ты еще притащила мне на голову этого идиота с мягкими, как у ребенка, руками! У меня нет времени быть нянькой, прислугой или учителем этому сумасшедшему городскому пижону! Я требую, чтобы он убрался отсюда до моего приезда, иначе ему не поздоровится! — с этими словами она развернулась, перелезла через ограду и решительно направилась к оседланной лошади у конюшни.
Кло была обескуражена, но, увидев, каким жадным взглядом смотрит Сергей на бедра Джози, не выдержала и расхохоталась.
— Она не шутила. Целованием рук ее сердце не завоюешь.
— А я и не собираюсь ограничиваться только руками! Кстати, ты видела, какие они у нее красивые? Руки сильной женщины — сильной изнутри; в них выражено ее сердце, — пробормотал Сергей, потрепав Макса за ушами.
— Оставь в покое мою собаку! — грозно крикнула Джози, подскакав к ним на рыжей кобыле. Она выразительно посмотрела на Кло, ударила пятками лошадь и скрылась в облаке пыли, поднятой копытами.
— Сколько в ней страсти! Я ждал такую женщину всю жизнь. Пожалуй, я приготовлю ей обед, но как же покорить ее сердце? — сказал Сергей серьезно.
— Кому посылать твое тело? — от души рассмеялась Кло.
— Эта Джози — потрясающая женщина! Ты видела ее глаза? Они темнее ночи, а тело… — Он вздохнул полной грудью сухой, настоянный травами воздух и по-хозяйски обвел взглядом двор небольшого ранчо от старого дома до конюшни с маленьким выгоном. — Неужели она содержит это все сама? Растит одна сына, работает и управляется с хозяйством? Тогда ей определенно нужен именно я. Все, Кло, я нашел свой дом! Спасибо, что привезла меня сюда, — серьезно сказал он и, обняв Кло, расцеловал в обе щеки.
— Джози устроит тебе веселую жизнь, если ты к ней сунешься, я не шучу, — сказала она, как только смогла вырваться из его медвежьих объятий: Сергей, несмотря на пижонский вид, был крупным и сильным мужчиной.
— Это только сделает ее еще более желанной для меня, — театрально поклонившись и прижав одну руку к сердцу, ответил Сергей. — Не волнуйся, я мигом сделаю работу для твоего каталога, чтобы у меня было больше времени любить мою Джози.
Возвращаясь в Лоло, Кло невольно улыбнулась. Этот русский, помимо страстной натуры, обладал еще честью и порядочностью, в чем Кло за годы их дружбы успела не раз убедиться. Джози будет в ближайшее время под надежной защитой, в которой она так нуждалась. Кло знала, что под маской городского пижона в Сергее скрывается сильный и опасный мужчина, выросший в трущобах Нью-Йорка.
Джози посмотрела на свою руку, которую поцеловал этот русский, и покачала головой. Она была на взводе из-за непокорного жеребца, из-за Эдварда, который вдруг вызвался отвезти Коди к другу. Кроме того, старый насос, которым она с утра решила воспользоваться, держался только каким-то чудом. И это тоже не улучшило ее настроения. Джози была совсем не расположена возиться с нежным городским типом с миндалевидными глазами, который притворялся восхищенным. Надо же, он поцеловал ей руку — совсем как в книгах Анжелики!
— Мужские губы должны быть прямыми и жесткими, — пробормотала Джози, вспомнив прикосновение полных, красивых губ Сергея.
Она спрыгнула возле курятника, вытерла руку о штаны и пошла собирать яйца в шляпу. Крупный петух воинственно бросился ей навстречу, блеснув на солнце золотистым опереньем. Джози остановилась и строго взглянула на него.
— Смотри, я в таком настроении, что ты живо окажешься в супе! — пробормотала она.
Петух остановился, посмотрел на нее и принялся клевать зерна с пола, делая вид, что только для этого и спрыгнул с насеста.
Джози набрала яиц, вычистила курятник, заметив, что запасы зерна сильно сократились и скоро придется покупать новый мешок. Она покачала головой. В ней накопилась такая усталость, которую мог понять только тот, кто годами старался удержаться на плаву.
