— А это мы еще посмотрим! — сказал он низким, глухим от ярости голосом. — Ты моя, черт возьми, пока я не скажу, что мы закончили. Что бы ни случилось — здесь, в этой спальне, или где бы то ни было — ты только моя!
Внезапно успокоившись, Майкл отпустил ее и повернулся к ней спиной.
— Ну ладно, вот я здесь — и я несчастна! — заявила Анжелика и нервно поправила свою шикарную кожаную сумку на плече.
Кло уставилась на бледное лицо подруги и ужаснулась. Черные круги под заплаканными, опухшими глазами заметно выделялись на смертельно бледном, осунувшемся лице.
— Это была очень длинная ночь, Кло, — затараторила Анжелика. — Я только час, как заснула, — и тут вдруг звонишь ты, требуя, чтобы я стала твоим личным шофером и вывезла тебя с ранчо Бирклоу. Есть потрясающие новости. Мэгги Тен Фезер вернулась в город. Она сейчас у твоей матери, спит как убитая. Представляешь, она прошла пешком через горы от самого санатория почти целых сорок километров! Вытащила из тайника в горной пещере какой-то дневник в полусгнившем мешке, но никому его пока не дает. Где мой кофе — и где Майкл?
— Мэгги Тен Фезер вернулась?! Анжелика, но это значит, что она сбежала! Они же не спускают с нее глаз. С ней все в порядке?
— Надеюсь, она скоро придет в себя. Орсон умер, — сказала Анжелика, как-то сразу сникнув. — Я любила старика. Проклятье, он убил сам себя! Одно время он был для меня всем — он и твоя мать. Но ваше ранчо слишком далеко, и чаще я бежала к нему. Он каким-то образом все понимал и всегда был для меня дома. Он вчера позвонил Мэгги в санаторий, попрощался с ней и выпил три пузырька снотворного, запив бутылкой виски. Проклятье! — Анжелика уставилась на свои трясущиеся руки. — Мне действительно нужна чашка кофе.
Кло ласково дотронулась до плеча подруги.
— Ты точно это знаешь? — осторожно спросила она.
— У меня есть ключ от его дома. Я сама видела его — он был мертвый и холодный уже. Держал в руках фотографию Мэгги с сыном на руках. Орсон был единственным мужчиной, которому я доверяла, а теперь его больше нет…
Кло прислушалась к шуму мотора во дворе и пошла открывать дверь.
— Джози приехала, — сообщила она.
В дверях появилась Джози в поношенной рубашке и старых обтягивающих джинсах. Анжелика с Кло пытливо всматривались в ее лицо, пытаясь обнаружить следы вчерашних переживаний. Джози попыталась улыбнуться.
— Чувствую, здесь говорили обо мне. Я ощущаю напряжение в этой комнате… Не беспокойтесь из-за меня, я знала, на что шла прошлым вечером, — спокойно сказала она. — Я переживала и худшее.
Лицо Анжелики напряглось.
— Моя мать всегда отличалась толстокожестью. У нее кожа, как у носорога.
— Как повел себя Сергей? — спросила Кло.
Джози перевела на нее взгляд.
— Ты даже не представляешь, что ты наделала, поселив его у меня. Черт возьми, Кло! Тебе когда-нибудь пели всю ночь любовные песни на русском языке под окном твоей спальни? А потом он вышиб запертую дверь, поднял меня с постели и держал меня на руках всю ночь, как маленькую девочку. Я не могла вырваться и рыдала на его плече, как идиотка. Я, взрослая женщина, вела себя, как ребенок. У него вся рубашка была мокрая. Шелковая, вы ее видели… Терпеть не могу шелковые рубашки и Ромео, которые их носят!
Джози сглотнула, отвела глаза и пожала плечами.
— Представляете, он хочет от меня детей. От меня! Вы не поверите, что он мне говорил! Он ненормальный и слишком чувствительный. Как может мужчина говорить такие вещи и быть таким заботливым? Он хочет жениться на мне прямо сейчас! Хоть одна хорошая новость в нашей компании, вы не находите?
— Сергей — очень странный человек, — задумчиво сказала Анжелика. — Ты не занималась с ним любовью сегодня ночью? Мне нужны подробности…
Кло толкнула Анжелику локтем, решив, что ее подруга заходит слишком далеко.
— Это не твое дело! — огрызнулась Джози. — Ну… к твоему сведению, нет. Я не занималась с ним любовью. Я не могу позволить, чтобы кто-то снова опекал меня, управлял моей жизнью. Мне достаточно, что он заплатил деньги за постой, что он фактически кормит нас и убирается в доме, что он чинит на ранчо ограды. Между прочим, он собирается еще выращивать виноград для производства вина, делать домашний сыр и… он просто пугает меня!
