Нет, это совсем не больно. Больнее, если бы изумрудные глаза смотрели с ненавистью, как раньше...
- Мистер Малфой, с вами все в порядке?..
...Все в порядке?.. Как трогательно. Странный вопрос, для палача, ведущего на смерть. Да, с ним все в порядке. А как иначе? Он же Малфой.
- Мистер Малфой, у вас есть десять минут...
...Ему что-то говорят?..
Голос Фаджа растворяется, так и не достигая слуха.
...Слова... зачем они?.. Ничего не имеет значения, кроме этих глаз.
Вот они - протяни руку, и коснешься Его.
...Он сходит с ума? Ну и что? Какая разница. Главное, он все еще видит эти глаза.
- Мистер Малфой, пора.
...Нужно куда-то идти. Он идет.
...Это не больно, умирать совсем не больно.
...Серые стены... А он и не знал, что серый цвет может быть таким - темным, страшным, холодным. Ах, это все дементоры!..
...Почему так холодно?.. Ничего, ему ведь всегда было холодно. Всегда. Пока эти глаза...
...согрели его.
...но теперь почему-то холодно...
...так... холодно... Господи, разве может быть ТАК больно?..
- Остановитесь! Он невиновен!
Он все еще жив, еще чувствует боль и жуткий холод от присутствия дементоров вокруг - совсем рядом, они окружили его плотным кольцом, только один просвет, - и понимает, что на этот раз не бредит. Вот они. Изумрудные глаза. Но почему они - словно фальшивые зеленые стекла?.. В них... ненависть.
Умирать не больно. Больно, когда эти глаза...
...смотрят с ненавистью.
Третье мгновение. Последний глоток (6)
- Гарри, кого ты ищешь?
- А? Что? - черноволосый мальчик поворачивается к подруге и растерянно пытается понять, о чем же она только что говорила.
- Гарри! - Гермиона немного обиженно смотрит на него. - Ты меня совсем не слушаешь!
- Извини, Герм, я задумался...
Девушка уже гневно ударяет рукой по столу.
- Ты что, совсем все забыл?! Я ненавижу, когда меня так называют!
- Гермиона, прости, - Гарри задумчиво глядит в темно-карие глаза лучшей подруги. - Но иногда мне кажется, что я и впрямь забыл что-то очень важное... Оно здесь, внутри, у меня в сердце, я чувствую...
Гермиона слегка обеспокоено смотрит на него, потом ласково гладит по плечу.
- Ну что ты! Ничего особенного ты не забыл! Ты же помнишь, что Волдеморт наконец мертв? Ну никто же не виноват, что у профессора Локонса остались последователи, обладающие заклятием Забвения. Тем более, мальчишку, заколдовавшего тебя, исключили...
- Да-да, Дамблдор говорил, я знаю, но не в этом дело, - обрывает ее Гарри. - Мне просто кажется, я пропустил что-то очень важное, и... и вы чего-то не хотите мне говорить... - напряжено вглядывается в глаза подруги.
В темных глазах мелькает сочувствие, понимание, жалость и... страх.
- Что? - спрашивает Гарри. - Что вы боитесь мне сказать?
- Нет-нет, ничего, Гарри. Тебе показалось, - улыбается девушка. - Или ты «покинул пределы разума, чтобы увидеть будущее»?
...Рон тоже ничего ему не говорит. Только как-то странно посматривает в сторону слизеринского стола. Почему, интересно?
Он должен знать!
И чего-то не хватает...
Насмешек. Надменности. Высокомерия. Голоса, манерно растягивающего слова.
Малфоя.
Кстати, где он?
* * *
Еще неделя. Жжение в груди становится почти физическим. Что происходит? Будто вдохнул, а выдохнуть не можешь.
- Рон, что со мной? - хватает друга за руку, заглядывает в глаза. Ну не применять же, в самом деле, Легилименцию!
- Гарри, ты... Прости, я не могу сказать.
Что ж, спасибо и на этом. Рон всегда был менее искусным дипломатом.
Дамблдор тоже не хочет помогать.
Отворачивается, будто Гарри не видит, что он прячет слезы.
- Профессор, это что-то плохое? - но что может быть хуже смерти родителей?
- Да, мой мальчик, тебе лучше об этом не помнить.
Плохое? Но почему так... так хорошо, так тепло в груди, когда он пытается вспомнить?..
* * *
Месяц с тех пор, как он ЗАБЫЛ.
Гарри просыпается от того, что сидит внутри него и не дает жить, пока он не вспомнит.
Что-то большое, теплое, светлое, как солнце. Слишком огромное, чтобы оно могло уместиться в груди, и слишком важное, чтобы подчиниться заклятию Забвения.
И почему нигде нет Малфоя? Куда делся этот хорек?
Гарри улыбается: как странно, даже мысли о хорьке вовсе не огорчают его... И у того такие красивые, жемчужно-серые глаза...
