...Разговор с Малфоями, которым, как парламентерам, позволили безнаказанно явиться в Хогвартс, хотя Люциус уже давно был объявлен вне закона. Нарцисса рыдает и выбегает из кабинета - ее тошнит от вида ЭТОГО. Люциус несколько секунд молча смотрит, а затем выдавливает:
- Мы не сможем забрать его: моя жена этого не перенесет. Это уже не Драко, а всего лишь оболочка без души. Я думаю, его надо сдать в больницу Святого Мунго. Там, кажется, присматривают за такими - особое отделение... - видно, как тяжело ему даются эти слова, но он все же произносит их.
Снейп сжимает кулаки. Как он может, ведь это же его сын! Хотя, вспоминая, как именно Люциус «воспитывал» Драко, Северус не может не усомниться в том, а был ли старший Малфой хоть когда-нибудь отцом?..
...Потом - бессонные ночи, и единственная за эти пятнадцать лет просьба у Дамблдора:
- Я хочу, чтоб он остался у меня.
Директор кивает и отворачивается.
«Совсем расклеился старик, чувствует, что тут и его вина», - думает Снейп, продолжая упорно не замечать, как начинают дрожать его собственные руки.
И вот - результат. Он сидит сейчас на кресле и смотрит вникуда своими большими, некогда красивыми глазами. Снейп предпочитает не сталкиваться с ними взглядом - они не выражают НИЧЕГО. Это пытка. Каждый день, каждый час, минуту, секунду. Но он никогда не отпустит Драко - он все еще, повинуясь какой-то старческой сентиментальности, не иначе, продолжает называть это Драко.
Он сам выбрал это.
И когда ночью в его дверь ворвался Поттер, Северус был на грани того, чтобы вскочить и загородить его собой, лишь бы гриффиндорец не отобрал его хоть сейчас.
Но Поттер застыл на пороге. У Снейпа мелькнула нелепая надежда: «Он не нужен ему такой, мальчишка отречется от него...»
«Ты виноват в этом!» - хотелось крикнуть зельевару, когда он увидел замершего Поттера, - но это было бы слишком жестоко.
Несколько секунд Гарри смотрел на него и наконец, глядя в глаза Снейпу, проговорил совершенно твердым голосом:
- Отдайте его мне.
И Северус не смог отказать...
* * *
- Хороший мой, я принес тебе кофе в постель! - Гарри ласково улыбается, осторожно вкладывая чашечку в тонкую бледную, почти прозрачную, руку и помогая поднести ее к губам. - Видишь, я помню, тебе нравится черный, без сахара. А хочешь печенье? Я знаю, ты не любишь, но оно очень вкусное, честно! - зеленые глаза смотрят так, словно их обладатель ожидает возражений.
- Вот и хорошо. А теперь мы пойдем гулять, ты же не против? Я знаю, что нет. Раньше тебе нравились прогулки при луне. Ты любил смотреть на звезды, а я всегда удивлялся, чем же они так тебя привлекают? Они такие холодные, безжизненные, и совсем не похожи на твои глаза!.. Были... непохожи... Подожди, я сейчас!
Гарри оставляет Драко и выбегает из комнаты, чтобы сделать глоток воздуха...
Он жил так уже около месяца. Директор возражал против этого, но он настоял. Да, Дамблдор был прав, лучше было бы навсегда забыть. Но это чувство не умещалось в груди мальчика, оно было неподвластно даже сильнейшему Заклятию Памяти, поэтому он все вспомнил.
Драко научил его многому, а главное - любить жизнь, какой бы она ни была. Только не научил, как жить без него.
На плечи Гарри с детства было возложено слишком много совсем недетских проблем, и только в объятиях Драко он хоть ненадолго мог почувствовать себя слабым, защищенным, словно впервые смог вдохнуть полной грудью. В волшебном мире он был Мальчиком-Который-Выжил-Чтобы-Победить-Темного-Лорда-Или-Умереть. У Гарри не было своей собственной жизни: все чего-то от него ждали - великолепной успеваемости в школе, немыслимых подвигов, невероятных удач в бою. Гриффиндорец часто думал о том, кто он, собственно, без этих ожиданий, «вне» их. А оставался маленький мальчик, ничего толком не умевший и не блиставший глубокими знаниями по тем же зельям - Гарри не был склонен преувеличивать свои заслуги - и никому, по большому счету, не нужный. Он никогда не считал себя красивым: что могло украсить его - шрам или очки? Только рядом с Драко Гарри чувствовал в себе силы, ощущал себя нужным. Не потому что он «спаситель мира», а просто потому, что его любят - таким, какой он есть.
