– Но позвольте, мне сказали, что его превосходительство можно застать здесь.
– Вон!!! – заорал пристав. Из казармы выскочили похмельные городовые.
– Твой папенька дядю Сашу взашей выпроваживает, – пояснила Ольга Сеньчукова вздрогнувшей испуганно дочери. За всю ее недолгую жизнь на ее пути встретилось только трое мужчин, которые были ей антипатичны: ее муж, деверь и Петр Николаевич Дурново. На беду, именно эти трое предъявляли на ее особу особые права, обусловленные частью законом, часть иными неписаными установлениями. Она подошла к глобусу, забытому вчера Женечкой при отъезде, крутанула его и спросила вслух, глядя на мелькание континентов и океанов на глянцевой поверхности шара: – Интересно, а где тут Лондон?
Из «Исповеди дезинфектора»:
«Во времена почившего ныне в Бозе Государя Императора Александра Николаевича, дня за три до венчания сына его, Великого Князя Владимира Александровича, с герцогинею Марией Мекленбург-Шверинской, случилось мне в городе П. сойтись в непримиримой схватке с представителем одного из зловреднейших типов прошлого царствования, помпадуром и казнокрадом, за которыми числились не только преступления по службе, но и преступления против морали и нравственности, такие как растление малолетних, насилия и надругательства над уездными женами и девицами. Весь город стонал под его грязным сапогом. Я как раз с детьми готовил поздравительный адрес августейшим новобрачным, когда ко мне явилась депутация горожан с мольбою оградить их от самодурств и насилий этого изверга. Дав детям отеческое наставление, я прямиком направился в логово злодея, вероломно укрывшегося под сенью крыл нашего великодержавного орла. Силы были слишком неравны, и я мог бы погибнуть, но за меня вступился весь город, ярчайшие светила юрииспрузденческих наук поддержали обвинение и свидетельствовали в мою пользу. И мы победили! Даже сам Г. зазвал меня как-то в подворотню и горячо пожал мне руку. Так что войти в зараженную холерой квартиру не представляло для меня никакого подвига…»
* * *
– Свинья ты, Степан, бросил меня на произвол судьбы, – заявил Артемий Иванович Фаберовскому, вернувшись в квартиру академика и улегшись с папироской на диван. – Ты хоть знаешь, кого я сегодня благодаря этому прискорбному инциденту встретил?
– Ты особо тут не располагайся, – оборвал его поляк. – Нам сегодня на званый обед к кухмистеру.
– Брось, Степан, время еще есть. – Артемий Иванович откинулся на диванную подушку и с наслаждением пустил табачный дым в потолок. – Помнишь, я рассказывал, что одно время учительствовал в Петергофском городском училище? Так вот произошла со мною там одна история. Было это за несколько дней до бракосочетания великого князя Владимира Александровича…
– Я что-то такое уже читал в манускрипте у пана Артемия, – хмыкнул Фаберовский и положил перед собой на стол «Исповедь дезинфектора».
Артемий Иванович смутился.
– Под злодеем я вывел петергофского полицмейстера, полковника Александра Захаровича Сеньчукова. И что б ты, Степан, думал? Это был отец пристава Полюстровского участка, сегодня я точно узнал об этом. Я расскажу тебе сейчас историю, которую еще никогда не кому не рассказывал… Это печальная история моей первой любви… Давай выпьем, до кухмистера протрезвеем.
Артемий Иванович маханул стопку водки, сиротливо стоявшую на столе, зажевал оставленной ему поляком и Луизой Ивановной с рождественского стола тушеной в гусином жиру капустой, и изложил свою повесть быстро и незатейливо.
После одного из петергофских праздников в начале лета 1874 года юный учитель рисования из городского училища познакомился с пятнадцатилетней девочкой Настасьей Нестеровой, служившей в прислугах у петергофского полицмейстера. Оба кричали «Ура!» Государю императору и оказались в Дворцовом госпитале с вывихнутыми челюстями. Артемий Иванович влюбился в нее с первого взгляда и целый месяц все свободное время проводил на берегу у Самсониевского водовода напротив полицейской части, подстерегая свою ненаглядную, когда та выходила на рынок или в лавку. Ненаглядная не проявляла к нему особого интереса, на все красноречивые пассажи учителя рисования отвечала «Вот еще выдумали, лучше семечек купите» и сплевывала лузгу на землю. Однажды, поймав ее между покойницкой и выгребной ямой, он решился сделать предложение. «С какой такой стати я за вас замуж пойду? – с визгливым хохотом ответила ему его любовь. – Я уж месяц как от Александра Захаровича ребеночка понесла».
