Сам Черевин пожаловал к обеду. Отдав распоряжения командиру Новочеркасского полка на Охте полковнику фон-Лизарх-Кенигку, прибывшему на Шпалерную часом ранее, и отпустив его обратно в полк, генерал отведал горячих щей, одобрив получившееся варево, а затем вызвал посыльным из казарм роты гвардейских гренадер полковника Пастухова и электротехника роты подполковника Смирнова. Те доложили, что, как и было предусмотрено диспозицией, у них в казармах разместились жандармы во главе с полковником Каменским и устраивают в данный момент там штаб, а сами дворцовые гренадеры изготовились к бою и ожидают распоряжений. Оставив электротехника при штабе в кухмистерской, Черевин с Секеринским отправились на Патронный завод. Посреди большого заваленного пустыми патронными ящиками двора уже стояла карета, чтобы при необходимости тотчас доставить царя в Аничков дворец, и по-хозяйски распоряжались казаки-атаманцы, кормившие лошадей. В дальний угол стыдливо забились три тюремные кареты, укрытые рогожами.
– Про Сеньчукову вы что-нибудь выяснили, полковник? – спросил Черевин у Секеринского, когда они пробирались мимо серых куч шлака к дверям заводского управления.
– Мы установили, что она скрывается в Полюстровском участке у мужа, хотя пристав это категорически отрицает. Я посылал к нему статского советника Соколова, и подполковник Сеньчуков заявил, что местопребывание его супруги ему неизвестно, ей выдан паспорт и отныне она проживает отдельно своими средствами. Однако опрос в соседних домах показал, что он врет. Третьего дня я направил туда агента наружного наблюдения, но он бесследно исчез.
– Попался ваш агент приставу, так он его в кутузку и засадил, – сказал генерал. – А как у нас обстоят дела с домом Балашовой?
– Нам удалось выяснить, что еще две недели назад протоиерей Свиноредский из Сретенской церкви в Полюстрово арендовал у капитана Варакуты квартиру на сегодняшнюю ночь, и в настоящий момент туда прибыла банда, дюжины две, облаченные в казенные полушубки с малиновыми кушаками.
– Оружие при них есть?
– Огнестрельного и холодного оружия наблюдение не обнаружило, но при всех окованные на концах палки, а в сапогах вроде ножики.
– А где сейчас находится сам капитан Варакута?
– По наружному наблюдению, все еще в квартире.
– Ну, с ним мы сейчас разебермся.
Они поднялись на второй этаж и вошли в контору гильзового отделения, где уже с самого утра сидел вызванный из дома начальник гильзового отделения Огранович.
– Извольте немедленно вызвать капитана Варакуту на завод, – приказал ему Черевин, поздоровавшись. – Но предупредите вестового, чтобы пикнуть не смел о наличии здесь казаков. Мы не должны спугнуть бунтовщиков раньше времени.
– Так ведь день неприсутственный, – сказал Огранович. – Заподозрит чего-нибудь.
– Придумайте какой-нибудь убедительный повод. Это уж ваше дело. Как только прибудет – немедленно арестовать.
Дверь в контору приоткрылась, и в нее просунулась взлохмаченная голова в сдвинутой на затылок мерлушковой шапке. Посыльный перевел дух и сообщил генералу, что с Варшавского вокзала только что телеграфировали: императорский поезд прибыл и поставлен у дебаркадера, паровоз под парами.
– Государь уезжает в Гатчину? – удивился Секеринский.
– Это обманный маневр, – сказал генерал. – Мы хотим, чтобы заговорщики думали, что Государь будет бежать в Гатчину, а не возвратится во дворец. Я еду на вокзал, а вы, полковник Секеринский, сделайте так, чтобы Варакута был арестован и допрошен. Из Конвоя сведения есть?
– Они сообщили, что все готово, – ответил посыльный. – Сейчас должен для связи прибыть их сиятельство хорунжий светлейший князь Зейн-Витгенштейн-Берлебург.
– Kosaksblut, – ухмыльнулся Черевин. – Природный терец, кровяная колбаса.
* * *
В девятом часу вечера Черевин еще раз заехал на Шпалерную, чтобы убедиться, что все готово. Секеринский доложил, что капитан Варакута арестован и в настоящее время содержится под замком на заводе, однако добиться от него ничего внятного не удалось. Варакута делает вид, будто полагает, что арестован за казнокрадство, и все отрицает, а ни про какие заговоры ничего никогда не слышал. Телеграф во французское консульство протянут и проверен, один из агентов, выдавший себя за помощника телеграфиста, тайно от французов обследовал нижние помещения под гостиными и столовыми и обнаружил пороховые ящики в большом количестве. Мастеровой Кандыбин, задействованный Варакутой в медно-трубницких работах в посольстве, показал, что ящики эти доставлены по требованию Варакуты, но содержание их ему неизвестно. А сам Варакута утверждает, что не имеет к этим ящикам никакого отношения и пороховой мякоти с завода не крал.
