Капельмейстер нашел, наконец, свою палочку под стулом контрабаса, вернулся на место и взмахнул ею. Под торжественные звуки оркестра на сцену вывалил кордебалет, перед которым шествовали два танцовщика, несшие на большом серебряном блюде высокий жбан с крышкой, резной ручкой и рыльцем. Процессия направилась к директорской ложе. Самого бенефицианта Фаберовский видеть не мог, поскольку его наблюдательное место располагалось прямо над самой директорской ложей, но ему было зато хорошо видно блюдо в стиле рококо, все в чеканных завитках, и русские петушки на жбане, соседствовавшие с поздравлением балетмейстеру, выведенным славянской вязью.
– Ой, Леонид, – раздался за стенкой на галерее девичий голос. – А где же госпожа Никитина?
– Мне капельдинер в гардеробе сказал, что с ней что-то вчера случилось, – ответил тот, кого барышня назвала Леонидом. – Она внезапно заболела, и будет смотреть балет из директорской ложи. Говорят, она сильно хромала на правую ногу, когда приехала сегодня в театр. Наверное, подвернула. Жалко, она так выворотно танцевала. Вот и в афишке зачеркнута. Вместо нее будет Кшесинская-вторая.
– Если будет Кшесинская, то наверняка цесаревич приедет, – сказал еще один мужской голос с сильным еврейским акцентом.
– Соломон, цесаревич нас не очень волнует, – мрачно сказал Леонид. – Нам важно: приедет ли царь?
Фаберовский насторожился, отложил бинокль и приник ухом к перегородке.
– Мне кажется, что царь все-таки не приедет, – сказала барышня. – Смотрите, над великокняжеской ложей никого нет.
– Это еще ни о чем не говорит, – сказал Леонид. – А здесь в ложе может кто-нибудь и сидеть. Видели, сколько жандармов сегодня в театре?
– Может быть они из-за бухарского эмира тут?
– Не смешите меня, Варенька. Кому он нужен, ваш бухарский эмир?
– Мне страшно, Леонид. Как вы думаете, мы сегодня попадем?
– Конечно, попадем, Варенька, – сказал Соломон.
– Попасть – дело нехитрое, – пробасил Леонид. – Хитро потом жандармам не попасться. Соломон, ключ от ложи у вас?
– У меня.
– Как свет гасят – идем.
Похоже, что эти трое и будут его убивать. Фаберовский взял сковородник и просунул его под латунную ручку двери. До решающего момента оставалось еще несколько минут. По сцене протопали за кулисы артисты, вручавшие бенефицианту жбан. Поляк лихорадочно оглядел зал в поисках Артемия Ивановича и сразу же увидел его не на положенном месте между двух коронованных птичьих голов, а в почти пустой ложе в третьем ярусе. У барьера сидела Агриппина Ивановна, безотрывно глядела блестящими неподвижными глазами на хрустальную люстру и ломала в руках веер. Рядом с ней сидели обе ее дочки и муж, которые почему-то смотрели не в зал, а назад, вглубь ложи. Там стоял Артемий Иванович и, изображая сегодняшнее побоище, размахивал револьвером. Василиса оглянулась на поляка, увидела, что он смотрит на них в бинокль, и сообщила об этом семейству, тыкая пальцем в его сторону. Фаберовский увидел, как кухмистер и Глафира тоже обернулись, а Артемий Иванович помахал ему ручкой.
«Уже пьян, холера, – подумал поляк. – От него помощи ждать не приходится».
Оркестр заиграл увертюру, и люстра стала медленно гаснуть. Вспыхнули огни рампы, осветив главный занавес с написанными на нем толстыми купидонами, удерживающими перевитую розами тяжелую картинную раму. Посреди рамы был изображен античный храм со статуей Аполлона, стоявшего в позе Барклая де-Толли у Казанского собора и приветливо махавшего зрителям пухлой розовой ручкой.
Фаберовский взял в руку револьвер и стал у двери. «Надо ключ в замок вставить», – подумал он, но сделать уже ничего не успел. Он увидел, как из скважины вылезла латунная головка ключа, повернулась, и раздался роковой щелчок замка. Дверь дернули. Поляк придержал рукой сковородник. Дернули сильнее. Сковородник опять помешал двери открыться.
– Не открывается, – раздался взволнованный голос Леонида. – Что же делать?
– Назад! Жандарм идет! – предупредил голос Вареньки, и тут же хлопнула дверь на галерее.
Фаберовский выдернул из ручки сковородник и выскочил вместе с ним в коридор. Навстречу ему действительно шествовал жандарм. Стараясь не шуметь, поляк бросился ему навстречу, делая пассы.
