– Так, в Аничков сегодня профессор не поедет… – Черевин почесал потылицу. – Ну-ка, вон в гостиную! Карп, иди к телефону, вели, чтоб меня соединили с дворцовой канцелярией.
Поляк с Артемием Ивановичем вышли в гостиную, мимо них в кабинет к генералу прошел Карп, изумленно качая головой, и дверь за ним с треском захлопнулась.
– А ведь могли медаль «За полезное» от самого Государя получить, – вздохнул Артемий Иванович. – Или какую другую кавалерию посерьезней.
– Сейчас Черевин Государю доложит, и мы такую кавалерию получим! Орден Синей Дупы с палками и розгами, и с девизом «Боль и польза», – нервно съерничал Фаберовский.
– Это как же вас угораздило до такого додуматься?! – спросил Черевин, окончив разговаривать по телефону.
– Это был повод, чтобы проникнуть в квартиру посла и при необходимости снять фотографический портрет с бразильского переводчика.
– Снять портрет! И с какого места вы собирались снимать портрет?
– С лица. Но мы его не снимали. Посол нам готовый фотографический снимок всей миссии вынес. Ваш посыльный так быстро нас увез, что мы не успели взять его с собой.
– Карп, скажи тому, в санках, что в Аничков мы не едем, а он пусть едет туда, где взял этих двух, и заберет там групповой портрет бразильской миссии.
– Пусть скажет Луизе Ивановне, она знает, где, – добавил Артемий Иванович.
– Так значит это благодаря вам половина города с синими жопами ходит?
– Так точно, ваше превосходительство.
– И что же за чудодейственную вакцину вы колете?
– Сейчас купорос колем, – сказал Артемий Иванович. – Та дрянь, что у академика нашли, кончилась.
Черевин всплеснул руками.
– Так что, значит, и эпидемии никакой нету?
– Да какая уж тут эпидемия, – открестился поляк.
– А вы знаете, что вам за мошенничество полагается тюремный замок сроком до двух лет? Слава Гачковского спать не дает? Хорошо, я вовремя оглянулся, сейчас бы тоже с купоросной задницей ходил бы!
– Ну что вы, ваше превосходительство, мы бы не посмели!
– То-то! Не посмели бы… И прекратить это!
– Да мы уже вчера прекратили. Так замучились, что сил нет. Сегодня к вам собрались было с докладом, да тут ваш посыльный прилетел, заставил взять инструмент и к вам повез.
– И что же вы хотели мне доложить? – облегченно спросил Черевин, которому уже захотелось поскорее сменить тему.
– Вчера вечером мы по приказу вашего превосходительства обрядились извощиком и дамой у него в седоках, и отправились в Полюстрово к Сретенской церкви, куда должен был приехать капитан Сеньчуков. Внутрь церковного двора нам пробраться не удалось, но от местного мальчишки мы узнали, что там собрались все заговорщики для военных экзерциций и обучению нападать на Государя, каковое обучение производилось капитаном Сеньчуковым.
– Чего?! – воскликнул Черевин. – Да вы сами своего вибриона сверх меры объелись!
– Вибриона не существует, а вот заговор существует точно, – сказал Артемий Иванович. – Мы видели сквозь щель в заборе, как по командам «Нападай, бей царя!» заговорщики с неукротимой яростью бросались на чучело, устроенное во дворе, и с ненавистью избивали его кольями и кистенями, несмотря на царские регалии.
– Царские регалии были в процессии у участка, – поправил Фаберовский.
– Ай, – отмахнулся Артемий Иванович. – Они тоже были заговорщики, не зря же поп за нами из этой ряженой царской свиты мальчишку послал следить. А священник, отец Серафим именем, надеется после успешного переворота получить место настоятеля Свято-Владимирского собора и открыть в нем спиртовой завод, как это уже он сделал при полюстровской церкви, открыв завод «Бавария».
– А кто эти люди? – спросил Черевин. – Ведь это же, как я понял, не гвардия.
– По виду – самые подонки общества. Мало того, заговорщики хотят собрать в Полюстрово со всей губернии беспашпортных бродяг и учинить из них нечто казачьего войска во главе с атаманом, обрядив их в казенные полушубки с помощью пристава Полюстровского участка.
– А вы не врете, господа? – осторожно спросил Черевин, подавленный услышанным. – Я с ваших росказней уже в собственном рассудке сомневаться стал, даже вот профессора вызвать решился. То, что вы говорите, как-то не укладывается в голове.
