* * *
— Куда едем, девушка? Недорого возьму, садись, — приглашал, открывая дверцу «жигуленка», водитель в старой джинсовой куртке.
— Спасибо, я с машиной, — улыбнулась Анна.
Она успела купить в цветочном ларьке шесть бордовых роз и сейчас присматривалась к ряду автомобилей, припаркованных к забору вокзала. Вот она, темно-синяя, почти черная «девятка».
Анна вывела машину из длинного ряда и не спеша, привыкая к ней, направилась в город.
Автомобиль вел себя безупречно, и спустя несколько минут она уже перестала контролировать себя: теперь можно было просто ехать и ни о чем не помышлять. Однако обдумать надо было еще многое.
Правильно ли начинать с кладбища? Там бы, наверное, ей лучше вообще не показываться. Но, все понимая, Анна с самого начала знала, что непременно поедет туда. Утро сейчас еще раннее, и вряд ли кто-то на кладбище обратит на нее внимание. Разве что бомжи какие-нибудь. Но их Анна не боялась.
А вот уже и город. Сейчас, после моста через реку, мелькнет в густой листве здание концертного зала, потом стеклянными глазницами встретит пятиэтажный универмаг; дальше, на небольшой площади, весело прожурчат высокие струи фонтана, а в небольшом сквере за гастрономом уже наверняка выстроились тесным рядком бабульки с трехлитровыми молочными банками.
Машина мчалась по проспекту, недавно переименованному в Центральный. Чем-то не угодила новой власти пламенная немецкая революционерка, чьим именем проспект назывался добрых двадцать лет.
Послушная «девятка» уже вырвалась за пределы центральной части города, теперь по бокам широкого проспекта виднелись рощи и утопающие в них ряды дачных массивов.
Четыре года назад дачки-карлики ассоциировались у Анны с городами мертвых: сплошь серые домишки в одну-две комнатки, прилепившиеся к аккуратненьким шести соткам земли. Теперь она замечала, что по-настоящему добротных домов из красного и белого кирпича стало больше, некоторые в два-три этажа, с причудливыми башнями и крепкими каменными заборами.
У входа на кладбище она затормозила. Железные ворота были тяжелыми; качнув их, она уверенно пошла по центральной аллее.
Сердце гулко стукнуло — вот оно, это место. Анна, торопясь, стала откручивать заржавевшую проволоку, соединявшую дверцу с оградой. Сдерживать слезы не было сил. С фотографий на памятниках ей улыбались отец, мама и Анастасия, старшая сестра.
Памятники родителям они со Стасей поставили пятнадцать лет назад, когда отец и мать погибли в автокатастрофе. О памятнике для Анастасии позаботился Алексей Петрович.
Анна разложила на каждом постаменте по две розы. На портрете Стася такая красивая и молодая! Ее не стало в 34 года: покончила с собой, повесившись в тюремной камере.
Девушка обняла могильный камень. Ей не хотелось давать никаких клятв. Она и так знала, что все сделает, как решила в год гибели сестры. Не знала только одного: в этот самый момент с соседней аллеи за ней с интересом наблюдал молодой мужчина. Стараясь не привлекать к себе внимания, спрятавшись за высоким памятником, он пытался разглядеть лицо плачущей женщины. Потом потихоньку отошел и, пройдя в задумчивости метров двадцать, остановился около недавнего захоронения. Над невысоким могильным холмом, утопающим в завядших уже цветах и поблекших от дождей венках, высился временный, выкрашенный в черную краску крест с табличкой. На ней значилось, что ровно сорок дней назад здесь похоронили Андрея Васильевича Шерсткова, сорока двух лет от роду.
* * *
Да, в таком доме Анна не прочь пожить, если бы решила остаться в родном городе. Двухэтажный особняк из красного кирпича, обнесенный высоким забором, не производил впечатления громоздкого, но мало кто знал, что существовал немалый отсек и под землей, с уютным кинозалом, мастерской, сауной, был там и хозяйственный блок из нескольких кладовых и двух глубоких погребов. А под крышей дома — просторная мансарда.
Поднявшись сюда, наверх, Анна отодвинула легкую занавеску — прямо перед глазами замерло в утренней тишине огромное озеро.
Они с сестрой когда-то мечтали о таком доме. Точнее, домов должно было быть два — Стасин и ее, Анны. Купить два участка в этом заповедном месте было не просто. Но если Анастасия что-то задумывала, редко что не удавалось ей. Глядя на озеро, Анна вспомнила, как пять лет назад в жаркий летний день они вот так же пришли сюда со Стасей, чтобы осмотреть участки, искупаться в озере. Плескаясь в прозрачной воде, мечтали: вот станут рядком два дома-красавца, а они, сестры, обзаведясь мужьями и кучей детей, будут по утрам каждый день купаться в озере, а вечерами ходить друг к другу в гости.
