Но Санычу было приятно, что о нём, как о музыканте, помнят. Чего говорить, встретили его душевно. Саныч с Андреем уселись за кухонный стол. Сестра нарезала и поднесла хлеба. Мама разлила по тарелкам борщ и, спросив у гостя: «Майонез иль сметана?» положила сметану. У Саныча аж голова пошла кругом от исходящего парком из тарелки восхитительного запаха. Такого домашнего, уютного.
Ирка и мама ушли из кухни, чтобы не стоять над душой. А Андрей заверил их, что второе он сам наложит и себе и гостю.
– Здорово! – обрадовался Ведерников встрече. – Да ты, гляжу, серьёзно затарился.
Андрей тоже был заметно навеселе.
– Привет! – улыбнулся Саныч. – Запой у меня всегда серьёзен.
– У тебя запой?
– Ещё бы!
– Восхитительно! У меня тоже. Третий день.
– Это дело надо отметить, – сказал Саныч. – Три дня! Это ж всего и не упомнить.
– Да, особенно за вчера мало что рассказать могу.
– Пошли ко мне.
– Можно, – проговорил Андрей. – Но я с Митей Полсотни. Да вон он!
Ведерников кивнул на второй выход из магазина. Оттуда шёл тип с пакетом в руке. Саныч видел его прежде. Кажется, с Перегаром.
– Это мой одноклассник Митя Полсотни, – представил подошедшего Андрей. – А это – Саныч.
– Привет! – кивнул Митя.
Руки Саныча были заняты бутылками и он кивнул в ответ, обойдясь без рукопожатий. Сказал:
– Вы куда собирались?
– Тепло. Думали, на улице устроимся.
– Ну, тогда точно – пошли ко мне.
– Пошли? – спросил Андрей Митю.
– Конечно, – кивнул тот и протянул деньги Ведерникову. – Сдача осталась.
Андрей забрал деньги, затем бутылки у Саныча из рук и переложил в пакет к Полсотни.
Уселись, как водится, за табуретку. Андрей с Митей на диване, Саныч – в кресле напротив.
– Как поживает Золотник? – спросил Митя после второй стопки.
– Золотник теперь не пьёт. Закодировался, стал спиртом торговать. Машина у него дорогущая. Говорит: пусть ещё подымают цены на спиртное в магазинах, тогда я себе Канары куплю, – усмехнулся Саныч. – Ночью водку не продают, так к нему очередь выстраивается.
– А как сорвётся Золотник, да вновь забухает, так и пропьёт те Канары за пару дней, – хохотнул Митя.
– За пару – это если по скромному, – сказал Саныч. – А так, за вечер профигачит Канары вместе с жителями. Каждую травинку, каждого кузнечика пропьёт. Чёрную дыру на месте Канар оставит. И та засосёт всю вселенную. Золотник – это угроза. Разве устоять вселенной, когда даже Твердознаки из-за него распались? Он же всё мутил. И басисты новые всё ему плохие… Сам бы играть научился. То запой у него, то бизнес – какая на фиг музыка?
– Чего-то ты разошёлся, – заметил Андрей.
– Ай, ладно… действительно, не будем о грустном! – кивнул Саныч. – Что было, то прошло.
– Какой нынче курс рубля к литру? – спросил Ведерников Митю, меняя тему. – Подумываю перевести наличные в литры.
– Так у нас ещё полно водки, – сказал Саныч.
– Я деловой человек, – проговорил Андрей. – Должен быть в курсе курса самой твёрдой валюты на внутреннем рынке России.
– Курс скачет… – поскрёб затылок Полсотни. – На рынке полно фальшивок.
– Обычно страна, затевающая войну, – сказал Саныч, – наводняет государство будущего противника фальшивыми деньгами. Подрывает экономику. Нашу жидкую валюту отдали в частные руки. Это ж саботаж! Подрыв изнутри.
– Да, и кроме подрыва экономики наша фальшивая валюта убивает людей. Это ж и стрелять не надо, – сказал Андрей. – Причём, адреса изготовителей указаны на самой валюте.
– Уничтожим фальшивку! – Митя принялся разливать по стопкам. – Спасём жизни соотечественников и экономику.
– Дагестана, – хмыкнул Саныч. – Водка-то, небось – Владикавказ.
– Не, – покачал головой Полсотни. – Московские душегубы.
– Нормальная водка, что вы гоните! – понюхал свою стопку Андрей.
– Она нормальная вообще сейчас есть? – усмехнулся Саныч. Я, на службу уходя, оставил пузырь «Русской». Зелёная, 0,5 бутылка. С пробкой-козырьком. Все, кто на отвальной был, расписались на этикетке. Дембельнулся, пошёл к Басухе. У него попили, а похмеляться ко мне двинули. Той самой «Русской». Во водка-то была! С бодунища аки водица родниковая пошла. Ни запивать, ни закусывать не хотелось. Потому как с государственного завода была. По ГОСТу делалась. Наверняка и знак качества имела. Не делало государство палёнки для своих защитников. И прибыль имело. Сейчас же любая частная гнида в погоне за прибылью может травить земляков. А уж не земляков, так и вовсе – святое дело. Знай, наливай, пока не вымрут. А народившиеся мутанты туалеты новым хозяевам чистить будут. За чекушку «палёнки».
