– Да…собственно… – Саныч развёл руками, обводя взглядом бардак комнаты. – Вот, как-то так. Нигде не работаю, везде пью. Мало ем и много курю.
– Так а на что?
Саныч опять развёл руками:
– Вот, как-то так… Наливай.
Славный разлил пиво по бокалам и спросил:
– Так а чего работу не найдёшь? Уж водилы с полным-то алфавитом в правах всегда нужны.
– А вот водителям с полным алфавитом не всегда надо, – заявил Саныч и отпил полбокала.
Из туалета вышла Света, прошла на кухню, вернулась с табуреткой и чашкой. Бокалы, видать, закончились. Она присела за столик, и Славный налил ей пива.
Только она отпила глоток, как вдруг Саныч, закатив глаза, стал крениться на бок. Нога его с силой дёрнулась, перевернув столик с бокалами. Один выплеснулся на грудь Оле. Славному пиво тоже намочило рукав. Сотрясаясь всем телом, вытянутый судорогами в стальной, дёргающийся рельс, Саныч повалился на пол. Через сжатые зубы, с выступившей розовой пеной, вырывался сдавленный хрип. Света, вскочив на ноги, завизжала.
– Заткнись! – рявкнул Славный. – Ложку тащи!
А сам, кинувшись к Санычу, перевернул его со спины на бок. Света перестала визжать, но стояла столбом. Славный ощущал неожиданную мощь в трясущемся, словно одержимом, теле.
– Ложку сюда!! – потребовал Славный.
Её принесла мокрая от пива Оля. Славному-таки удалось вставить ложку меж зубов Саныча. Чёрт знает, сколько это продолжалось. Время в подобных ситуациях ощущается как-то иначе. Но, должно быть, всё длилось каких-то пару минут.
Саныч, обмякнув, затих без сознания. Его спортивки потемнели в промежности.
«Хорошо, колотнуло, пока на диване сидел, – подумал Славный. – А то б виском на угол какой, и писем не пишите».
Он поднял столик возле Саныча, поставил свою табубокал. Оля забрала из рук Светы чашку, с которой та так и стояла. Славный налил и ей.
– Надо «скорую», наверно? – сказала Оля, присаживаясь за столик.
– А чё уж теперь, жить будет, – ответил Славный.
– Он жив? – спросила Света.
– Конечно, – ответил Славный.
И Света ушла в спальню.
– А ты молодец, – сказал Славный Оле.
– Умничка, – поправила она.
– Да будет так, – проговорил Славный и отпил пива.
Саныч издал стон. Шевельнулся. И, приподнявшись на локте, спросил, явно ещё не придя в себя:
– А в школу сегодня не пойдём?
Он смотрел вокруг, пытаясь вспомнить этот мир, это время. В голове происходила перезагрузка. В подсознании всплыла школа. Пьяный парень старше на два класса. Удар в лицо, и тринадцатилетний Саныч, ударившись затылком о стену, теряет сознание. Вспомнить какое число, день недели – по телепрограмме. Одноклассник, говорящий со смехом: ты так дёргался когда упал и закатил глаза…
Саныч уселся на диван.
– Чего случилось-то? – спросил он.
– Коллапс, – ответил Славный.
– Коллапс, это моя жизнь. Я спрашиваю: чего случилось-то? – ощупывая себя, проговорил Саныч.
– Эпилепсия, кондрашка, – ответил Славный.
– У кого? – удивился Саныч и, похлопав по мокрым треникам спросил: – Я что, пивом облился?
И, заглянув Славному в глаза, проговорил удивлённо:
– Иди ты… Не помню. Пиво пили… и всё. Надеюсь, дамы и господа простят меня за не комильфо. Понимаете ли: стресс, многолетняя усталость, долги по квартплате…
– Видишь, как умереть легко, – сказал Славный.
Из спальни вышла одетая Света и, проходя в коридор, сказала:
– Я домой. Пока.
По-быстрому обувшись и накинув куртку, поспешила выйти, захлопнув дверь. Оля опомнилась:
– Я ж вся в пиве! – и пошла в ванную.
– Такие дела, брат, – сказал Саныч. – Пойду подгузники менять.
Он зашёл в спальню и вышел голым, держа в руке джинсы.
– Какая популярная ванна… – Обойдя битые бокалы, Саныч уселся на табуретку. Налил пиво в чашку и напомнил: – Коллапс – моя жизнь.
– А тебе можно?
– Сейчас проверим. – И Саныч отпил из чашки.
Оля вышла из ванны, подвязав доходящее до коленок банное полотенце подмышками. Теперь отправился мыться Саныч. Оля, откинувшись на спинку дивана, вытянула ножку и провела стопой по бедру Славного.
– Только после свадьбы, – сказал Славный, отмечая про себя, насколько он всё-таки трезв.
Он налил себе и ёй пива, а через пару минут вышел Саныч.
– Славно погуляли – всё переломали, – напел Саныч свою песню, и присел на табуретку. – Наливай.
