– Он животное. Просто отдай ему молоко с завтрака.
– Это будет жертва? – кровь брала свое.
– Это будет справедливость.
Дальше в Женькиной голове, измученной водными процедурами, воспоминания исчезали, только на краю сознания мелькало ощущение теплого одеяла, укрывающего плечи, и тихий голос:
– А после завтрака научу тебя одной игре. Там настоящие солдаты, слоники, лошадки, есть осадные башни и даже король с королевой.
– Взаправдашние? – сквозь сон спросила Женька.
– Еще какие, – заверил Вильям. – Только деревянные.
К действительности ее вернул голос, гаркнувший в самое ухо:
– Эй, ты, часом, не уснула?
Резко дернувшись, Женька чуть не выбила из рук Кощея бокал. В горле скребли кошки, а боль в груди мешала шевелиться.
– Вы, – пролепетала она. – Я была вами.
– Есть такое, – кивнул Кощей.
Он поднес к ее губам вино и заставил отпить пару глотков. Женьке вроде полегчало.
– Как вы могли?
– Что именно? – уточнил Кощей, присел рядом и закурил сигару.
– Вы же такой… такой… Вы же убивали.
– Не я. Люди убивали, – спокойно поправил Кощей, разглядывая аккуратно прикуренный кончик сигары. – Я все это принимал. Мне было весело, интересно, я получал все. Действительно все, в своей зоне влияния.
– Знаю, – кивнула Женька.
Она помотала головой и наконец сфокусировала взгляд на дяде Максете.
– Почему вы не мстили? – зло спросила Женька. – Я, то есть вы, никому бы не позволила себя обидеть.
– Не видел смысла, – пояснил Кощей, выдохнув дым. – В конце концов, все сложилось не так уж плохо.
– И он не хотел вас убивать, – вспомнила Женька, отобрала сигару и набрала полный рот дыма.
– Да, – просто ответил Кощей. – Он, по праву победителя, просто сбросил меня вниз. Это был мой единственный шанс уцелеть, а для Белобога еще и возможность рассчитаться со мной за тот случай, когда я спас ему жизнь. Он с дурной башки раз на Одина замахнулся, пришлось вступиться. Еле уцелел… Ты как?
– В норме, – автоматически кивнула Женька. – А кровь, жертвы? Вы же сегодня людей веселили! Вы же за меня вступались! Вы же Русь спасаете!
Она всхлипнула. Голова распухла от попыток связать в одно целое дядю Максета и Чернобога.
– Я же упоминал, – заметил Кощей, когда Женька чуть поутихла. – Был Вильтор, был Вильям, была совсем другая жизнь.
С его слов Женька поняла, что про последнее воспоминание, видимое ей, Кощей не знает. Она залпом осушила бокал и перебралась к столу в поисках добавки.
– Признайтесь, дядя Максет, – плохо держась на ногах, настаивала Женька. – Ведь в каком-то из миров вы стали дьяволом?
– Нигде и никогда, – твердо ответил Кощей.
– А вот я читала, что Чернобог был у древних славян олицетворением дьявола, – настаивала Женька. – Коим впоследствии и стал.
– Тебе виднее, – саркастически согласился Кощей. – Где уж мне тягаться. Включи голову, детка! Мне молились, просили защитить, помиловать или помочь. Дьяволу такое и не снилось.
– А ему тоже молятся. Сектанты всякие, – парировала Женька и с трудом вернулась на прежнее место.
– О чем молятся? – быстро спросил Кощей.
– Ну-у…
– О власти и богатстве. Никто не просит защитить. Никто просто так, ради спасения своих, не принесет себя в жертву. Никто, принося жертву, не думал о ком-то, кроме себя. И ты смеешь сравнивать?
– Все равно. Будь все так, как вы говорите, фиг бы вы отказались вернуться.
Тяжело вздохнув, Кощей принял еще одну героическую попытку пояснить свое мировоззрение.
– Я теперь относительно смертен и потому к гибели отношусь несколько иначе, чем прежде. И с людьми делаю, что хочу, почти без колдовства, божьих сил и прочего. Я могу заставить объединиться державы простым расчетом и созданием нужной ситуации. И мне это нравится. Человеком, при моих способностях, быть весьма занятно. Но едва я вернусь, – Кощей так посмотрел, что лишь воспоминание о том, что Женька сама была им несколько минут назад, удержало ее от нервной дрожи, – я стану прежним. Имея опыт смертного, мне станет еще и скучно. Дело кончится плохо. Скорее всего, именно я спровоцирую апокалипсис, а минимум три мира к нему пока не готовы.
– Вы не слишком самоуверенны, дядя Максет? – с предельной деликатностью спросила Женька.
