– Отстань, Вильям! Мы играли, – зло велела Женька, гордясь так же взрослым произношением сложной буквы «р», и даже, ради бравады, слегка раскатывая звук. – Мы просто играли!
– Играли? – переспросил великан, едва сдерживая гнев. – Это хорошо. А Барс знает об этом?
– Не твое дело, – высокомерно заявила Женька, балдея от собственной храбрости и бросив короткий взгляд на мокрого, вылизывающегося котенка, притаившегося в углу комнаты. – Тебе было некогда, ты уроки учил, и я играл с Барсом! И он меня оцарапал. Вот!
Женька продемонстрировала исцарапанное запястье.
– Значит, тебе нравится играть, – тихо заключил Вильям, и по Женькиной спине пробежал неприятный холодок. – Что ж, давай поиграем вместе.
Он нагнулся еще ниже и оказался нос к носу с Женькой.
– Чур, я буду Максетом де Вильтором, а ты – котенком Барсом.
С такими словами он сгреб ее в охапку, сунул под мышку и потащил куда-то. От подобного оскорбления Женька заорала. Крик напоминал боевой клич, но на помощь никто не пришел. Правда, показался слуга, но Вильям отослал его куда подальше и пинком распахнул одну из дверей. Она вела в комнату для мытья. Посредине стояла огромная, выше Женьки, деревянная бадья, наполненная водой.
– Сейчас поиграем, – гневно повторил Вильям и швырнул Женьку в воду.
Холод пронзил все тело, вода сомкнулась над головой, и перед глазами начали подниматься пузыри, вырывавшиеся из рта.
Смерть, как показалось Женьке, была близка, но тут сильная рука схватила за шкирку и выволокла на поверхность. Отплевываясь, она ошалело озиралась, вцепившись в насквозь мокрый рукав куртки Вильяма.
– Не бойся, Барс, мы просто играем! А ведь и правда весело! Я такой большой, а ты маленький и смешно дрыгаешься!
И снова над головой сомкнулась вода. Детским умишком Женька понимала, что Вильям ее не убьет, но ужас перед смертью оказался сильнее. Она, извернувшись, схватилась за рукав и вцепилась изо всех сил.
– Не царапайся, Барс! – Вильям шлепнул ее по руке, пока Женька пыталась отдышаться.
В коридоре раздались шаги, и в Женькиной душе шевельнулась надежда на спасение.
– Отец идет, – подтвердил ее догадку Вильям. – Он поиграет с нами и будет мной. Согласен?
С такими словами он еще раз макнул ее с головой и вытащил, позволив уцепиться за бортик.
Дверь распахнулась. На пороге стоял человек, воплощавший бога на земле. Зеленые, как у Вильяма, глаза смотрели требовательно, и, знакомым жестом убрав назад волосы, он спокойно поинтересовался:
– Что происходит, Вильям?
– Мы играем, отец, – ответил мокрый от брызг Вильям, вытирая лицо.
– Ты считаешь, что топить в ванне младшего брата это хорошая игра?
– Нет, отец. В данный момент мы играем в Максета и Барса.
Отец нахмурился, припоминая, кто же такой Барс.
– Ты будешь сурово наказан за эту выходку, – вынес он свой вердикт.
Тут в Женькиной голове мелькнуло озарение – справедливость восторжествует, если впоследствии Вильям накажет ее так же, как отец Вильяма.
Он больше никогда не будет с ней играть! И читать книжки! И не станет рассказывать истории! И не позволит торчать в его комнате! И вообще не будет ее любить!
– Папа! – заорала она, во всю силу своих крошечных легких. – Папа, не наказывайте Вильяма! Мы просто иглали! Ну пожалуйста, папа! Это я виноват! Я его поплосил… то есть не попросил, но мы играли!
От ее отчаянного крика отец, развернувшийся было к двери и отдававший распоряжения о спасении, удивленно обернулся. Оценив ситуацию, он спросил:
– То есть, если я сейчас уйду, ты останешься здесь со своим братом и продолжишь игру?
Выхода не было. Страх раздирал Женькину душу, но решение было принято.
– Да, папа.
– Что ж. Вильям, когда закончите, вели здесь все убрать и отнеси Максета в постель. Он совсем промок.
Дверь захлопнулась, и Женька приготовилась к новой пытке, даже глаза зажмурила. Но слышалось только плескание воды о бортик и звук капель, стекавших с одежды Вильяма.
– Что ж. Хорошо, Макси, – сказал Вильям. – Кажется, ты кое-что понял. Тебе было весело?
– Нет, – всхлипнула Женька и откровенно призналась: – Мне было очень-очень страшно. Мне извиниться перед Барсом?
