По плану, осуществлять оборону Хармони должны были пятнадцать боевых кораблей линейного и первого классов. Еще в апреле их столько и было. Потом – начались ремонты, отзывы на другие операции…
Под утро четвертого августа на северо-западе замечены были факелы над трубами пароходов и вспышки сигнальных прожекторов. Контр-адмирал Ухач-Огорович, более известный народу по прозвищу «Македон», скомандовал поворот и перестроение. Ветер дул попутный. Шли под парусами, нагнетая давление в котлах. В четыре утра, в первых лучах солнца, марсовые меррилендской эскадры заметили идущие наперерез чужие корабли. Адмирал О'Греди скомандовал полный ход и полную готовность.
Сражение началось в четыре пятьдесят пять.
В эскадре О'Греди насчитывалось восемь линейных крейсеров класса «Карнэйшн»: «Дэйлиа», «Лили», «Кризантемум», «Астер», «Лоурел», «Роуз», «Жасмин» и «Вайолит». Кроме того, имелись два фрегата: «Люпус» и «Агат», а также охраняемый ими конвой из шестнадцати вооруженных транспортов с десантом.
Считая только артиллерию главных калибров, стороны имели: шестидюймовых орудий: меррилендцы – восемьдесят, палладийцы – шестьдесят два; восьмидюймовых орудий: меррилендцы – сорок восемь, палладийцы – двадцать два; десятидюймовых: меррилендцы – ноль, палладийцы – двенадцать. По мощности разового залпа эскадра О'Греди превосходила эскадру Ухач-Огоровича почти вдвое.
Но Македон бил первым.
О'Греди шел походным ордером, отягощенный транспортами. Когда крейсера дали полный ход, между ними и транспортами неизбежно возник разрыв, по ходу боя все возраставший. Ухач-Огорович шел в бой двумя колоннами, уступом: «Орлан», «Сарыч», «Лунь» и «Панголин» составляли основную ударную силу, блокирующую голову неприятельской колонны, а три фрегата и броненосцы шли правее и на пять кабельтовых отставая, так что у наблюдателей О'Греди до последней минуты создавалось впечатление, что палладийские корабли выстроены в одну линию. И когда фрегаты увеличили ход и втиснулись между своими крейсерами и флагманом О'Греди, а громоздкие броненосцы оказались не вдали, не в хвосте длинной колонны, а совсем рядом, на фланге – сделать уже ничего было нельзя. Разве что выстрелить первым.
Но и этого меррилендский адмирал не успел. Залп фрегатов опередил его на четверть минуты.
Итак, получилось следующее: все палладийские корабли имели возможность бить из всех орудий, за исключением казематов левого борта; меррилендские могли стрелять только носовыми; лишь три-четыре меррилендских корабля могли вести достаточно эффективный огонь, прочие находились слишком далеко от палладийского строя. Таким образом, первоначальное двойное превосходство в артиллерии сменилось на соотношение примерно обратное: на каждые два палладийских снаряда О'Греди мог отвечать едва ли одним, да и то это соотношение менялось все более в пользу моряков Македона: уже через десять минут огневого боя флагман О'Греди «Дэйлиа» перестал отвечать огнем на огонь, окутался дымом и отвалил влево. Македон перенес огонь на «Лили»…
Три крейсера один за другим сгорели в фокусе вогнутого зеркала, составленного палладийской эскадрой. Капитан второго ранга Дамс, командир «Лоурел», сломал строй и повел корабль круто вправо, на тройку потрепанных фрегатов. За ним пошел «Роуз». «Жасмин» и «Вайолит» остались на прежнем курсе.
Палладийской эскадре тоже пришлось туго. На «Орлане» взорвалась носовая башня, два снаряда пробили цистерну с маслом и подожгли его, еще один – разнес рулевую машину, и теперь бронзовое перо руля перекладывала палубная команда, руками выбирая цепи. Матросы падали под градом осколков, на смену упавших приходили новые… «Лунь» лишился всех офицеров, огнем руководил мальчишка-гардемарин; башнями командовали мичмана; рулевой вел корабль сам, сообразуясь с собственным пониманием боя, «Сарыч» был истыкан во множестве мест, и потом, копаясь в его железных потрохах, инженеры качали головами: вот здесь на вершок прошло… здесь на полвершка… Лишь в конце боя он получил снаряд в машину, но это уже ничего не решало. «Панголин» медленно тонул, у него была две пробоины ниже ватерлинии, машины работали только на откачку воды, переборки сдавали. Но именно его восьмидюймовый снаряд поразил крейсер «Жасмин» в самое сердце – в пороховой погреб. Пламя вымахнуло до небес. С проломленным взрывной волной бортом корабль стремительно лег на борт и стремительно затонул. С него не спасся никто.
