…он приподнялся и в лицо Глеба уставилась бульдожья рожа револьвера не стреляйте полковник это я Глеб но все заволокло синим с пробелью дымом и тяжелый кусок свинца боднул его в грудь и все перевернулось и боль была такая что невозможно вспомнить пробило насквозь ломом и осторожно уложили на черт знает откуда взявшиеся носилки и повезли покачивая все плыло и не было сил вздохнуть и открыть глаза…
…будто удар грома, неслышный другим. Она даже оглянулась назад, но там не было ни туч, ни пушек. Отряд уходил в пустоши предгорий, где человека нельзя найти, если он этого не захочет. Билли всхлипнул, но не от того, конечно, что услышал гром, а – просто она слишком крепко прижала его к груди. И вот уже неделя – а эхо того грома будто бы так и прокатывается над головой.
– А что предлагаете вы? – спросил Новый.
Василий Васильевич помедлил.
– Приложить все усилия к выводу группы вторжения, – сказал он наконец. – Уничтожить технику, стереть следы своего пребывания. Очень медленно и аккуратно восстановить резидентуры. Сейчас мы действуем, не имея девяноста пяти процентов необходимой информации…
– Это сколько же вы тогда имеете? – махнул ладошкой Новый. – Пять процентов или девяносто четыре? Непонятно выражаетесь, товаришш генерал-майор, четче надо, внятнее…
– Вы меня не сбивайте, Михал Сергеич, я и сам собьюсь, когда время подойдет, – сопляк, подумал Василий Васильевич, со мной Ю-Вы так не говорил, а уж он-то был не тебе чета… да со мной, пацаном еще, Сталина за руку здоровался, понимал дело, а ты… – Сейчас, пользуясь тамошней смутой, не составит труда восстановить агентурную сеть. На это уйдет, по нашим прикидкам, полтора года. И уже после того возобновлять попытки влияния на ситуацию в целом.
– А пока, значит, признать свое полное поражение и быстренько уносить ноги, так, что ли, товаришш генерал?
– Так точно. Напомню лишь, что именно виртуозная операция по уносу ног стяжала Суворову Александру Васильевичу славу военного гения.
– Не надо нам тут демагогии, не надо. Военный гений, понимаш… Как много людей в полном курсе дел относительно группа «Буря»?
– Целиком и полностью – одиннадцать. Частично – около ста. По эту сторону. Там…
– Недопустимо много. И как же вы, бляди, сумели допустить такой провал? Как, я вас спрашиваю?
– Товарищ Генеральный…
– Тихо! Нет у нас теперь асимметричного ответа – ты это понимашш? Что – космические лазеры клепать нам, да? Так ты это полагаеш? Или – есть еще надежда? – тихо спросил Новый. – Есть надежда, генерал, а? Есть?
Василий Васильевич помедлил.
– Надежда есть, – сказал он. – Мыслей настоящих пока нет…
Теперь помедлил Новый.
Маскировочные мероприятия какие вами запланированы? Дезинформация какая?
– Атомный взрыв в мирных целях…
– Это хорошо. Это пойдет, это проглотят. Дальше: как вы собираетесь выводить группу?
– Через оставшиеся точечные проходы. Есть несколько в Магадане, это было бы приемлемо, но с той стороны расположен Порт-Элизабет, центр народной власти… может получиться нежелательная коллизия, даже столкновение, а это не в наших интересах. Сейчас расчищают старый проход на станции Ерофей Павлович, он ведет на пустынный берег. Собираюсь вывести через него. Технику, как я уже сказал, придется уничтожить на месте.
– Понятно… – Новый посмотрел на свои руки, как будто на ладонях у него была написана шпаргалка. – Вы, товаришш генерал-майор, посидите пока в приемной…
Даже тот день, когда Ю-Вы наподдал ему по сраке, не был так тяжел и томителен, как эти полчаса в красной приемной. Секретарь смотрел холодно. Потом сказал:
– Вы покурите пока, Василий Васильевич. На вас лица нет.
– Не курю, – Василий Васильевич похлопал себя по карманам. – Три года уже не курю, два и никому не советую…
– Это правильно, – сказал секретарь. – Готовится и такое постановление… Да, – он взял трубку. – Заходите.
Генеральный был в кабинете, как и прежде, один, но запах изменился. Где же они сидят, тайные советнички, подумал Василий Васильевич. А ведь сидят где-то…
– Значит, так, – сказал Новый, не предлагая сесть. – Группу «Буря» не выводить и принять все меря к тому, чтобы самостоятельно она просочится не смогла сюда, ясно?
