И кстати – Новогоднюю. В песне было про шампанское, про девичьи глаза. Что глаза эти, как зеленые огоньки на приборной панели машины. Когда машина мчится по свежевыпавшему снегу… И когда машину заносит на поворотах.
Игорь похлопал.
А Ритка, как ни странно, даже и не улыбнулась.
Хотя Антоха был уверен, что песня эта имела к Ритке самое прямое отношение.
Потом выпало представлять Антошке.
У него была "коронка". Он показывал смешные глупые фокусы с платочком, с пальцами, со шнурком от ботинок. Фокусы были совершенно идиотские, а оттого и смешные. Он так пропускал за головой свернутый в трубочку платок, что сидевшим впереди зрителям казалось, будто Антон пропустил этот платок из одного уха в другое прямо сквозь голову… При этом, дергая платок за концы и двигая его слева направо, справа налево, Антон корчил уморительно идиотские рожи, от которых Ритка искренне хохотала. И даже Игорь – и тот не мог удержаться, произнеся что-то вроде "полное кретинство!" Самого Игоря по болезни от участия в концерте освободили.
И настал Риткин черед.
Тогда-то и испытал Антоха свой величайший в жизни стыд.
Причиной которого стал именно Игорь.
– Ритуль, я тебя прошу, под мою любимую, – сказал Игорь и откинулся на диване, готовясь к самому эссенцированному зрелищу – к самому-самому. К тому, что стало гвоздем не только программы того памятного вечера, но стало потом невынимаемым гвоздем из Антохиной головы, гвоздем из Антохиного мозга…
Ритка задорно улыбнулась. Метнулась к музыкальному центру… И включила ту кассету, с "Модерн Токинг", где про братца Луи…
– Антош, убери со стола лишнее, – бросил Игорь, не отрывая глаз от Ритки.
А Ритка уже начала свой танец.
И начала освобождаться от лишнего.
И ведь правда.
Такой красавице…
Зачем на ней юбка?
Зачем на ней свитерок?
И даже лифчик с трусиками – к чему они, если есть там, под ними, такая красота!
Антоха, задыхающийся от нахлынувшего сердцебиения Антоха едва успел подхватить салатницу с парой-другой тарелок, как воздушная Ритка вспорхнула на стол.
Антоха смотрел то на Игоря, то на Витьку Семина.
А у тех, как видно, никакого сердцебиения. Им – хоть бы хны!
Витька склонил голову к гитаре и, перебирая струны, пытался подыграть Дитеру Болину – Бразер Луи-Луи-Луи…
А Игорь, он раскинул руки по спинке дивана и улыбаясь глядел на Ритку снизу.
Глядел ей прямо в низ голого живота.
Прекрасного, изящнейшего живота с круглой впадинкой загорелого в Сочи пупочка.
Один раз.
Единожды в жизни увидал Антоха обнаженную красоту.
И ничего – остался жив!
И даже не покончил жизнь самоубийством потом, после этого унижения.
Почему унижения?
Потому что Игорь потом сказал ему:
– Леди Гадайва нагая скачет по Лондону, но чернь своими похотливыми взглядами не портит ее. Потому как чернь и леди находятся в непересекающихся пространствах.
И он сказал это, глядя на Антона.
И Антоха понял, что на этой вечеринке он выполнял обязанности официанта.
Не более того.
А если официанту разрешили подглядеть какие-то шалости подгулявших господ, то господа компенсируют это, дав официантам понять, кто есть кто и что здесь кому принадлежит.
Послевкусие утра того Нового года было самым омерзительным в жизни Антона.
Он был объявлен чернью.
И проглотил это.
– Не обижайся на Игоря, – сказал потом Витька Семин, – у него температура была…
А потом Витька улыбнулся и добавил: – А Ритка – все же чертенок!
***
Стуча по клавишам, прописывая диалоги своей ПИЕСЫ, Антоха видел ту, нагую Ритку.
Ее колышущуюся в танце грудь.
С острыми, нежного розового цвета сосками.
Картина вторая
Он и она Она: Я красивая и жутко сексуальная. Люблю философию экзистенциалистов, живопись импрессионистов и литературу от пост-модернистов. Играю на скрипке… когда голая… Это та-а-ак сексуально! И в третьей части дивертисмента Паганини, на двадцать шестом такте, я обычно кончаю… И громко рыдаю… просто вся содрогаюсь в рыданиях. От сексуальности своей и природной музыкальности. Я тонкая… и звонкая… Как скрипка. У меня и формы – скрипичные – талия, бедра…
Пишите мне… пишите мне те, кто ценит истинную женскую красоту и чувственность.
Я хочу найти именно такого… Я хочу найти своего черного Паганини! Чтобы он играл со мной, играл на мне, играл и играл, играл и драл… Драл… Драл…
