Ритка любила их обоих – и Игоря, и Витю Семина.
А Антон любил Ритку.
А ему Ритка не светила. Не светила вообще.
И что ему оставалось, Антохе-середнячку?
Только мечтать.
И онанировать ночами. Дрочить морковку. И мечтать о Ритке.
А она его даже не воспринимала как мужчину.
Спрашивала Семина: "А че ты на наши пати-суарэ один ходишь, без гелфрэнда?" А Антохе такого вопроса не задавала. Потому что у Антохи гелфрэндов отродясь с первого по пятый курс не было… А вот у Семина – вокруг него табунами девчонки ходили, роями вились. Парень с гитарой. Парень с машиной. За себя да за девчонку свою постоять умеет.
– Мне на вечеринку с девушкой? – хмыкал Семин. – Чтобы ты ее с собой сравнивала?
И мне потом бы в утешение говорила, де, молодец, Витька, и палец большой показывала и подмигивала? Для этого?
Витька хмыкал и красиво закруглял тему: "Нам на наших суарэ тебя одной вполне предостаточно, и мою сексуальную физиологию тащить в нашу компанию считаю необязательным. В другом месте оттянусь!" Такой вот Витька был тонкий и благородный.
Сволочь!
Поезд тряхнуло, запищали пневматические тормоза, и вагон стал посреди тоннеля.
Поезд стоял, и Антоха глядел на пыльно-серую стену тоннеля, сложенную из ребристых тюбингов…
Метро.
Каждый день половина человечества по полтора часа добровольно находится в подземелье. Рядом с чертом, рядом с лукавым.
Проходит ли это бесследно для человечества?
Вот англичане тут опубликовали свои исследования – о чем думают люди, едущие в метро?
Об однолюбстве, наверное, только он один, Антоха середнячок, думает. Грызет эту тему годами, никак не сгрызет.
Однолюбство от слабости?
А как же тогда у великих героев великого эпоса? У всех этих Зигфридов и Брунгильд-Кримхильд?
Почему он на всю свою жизнь полюбил Ритку?
Почему?
От слабости?
Или, наоборот, от избранности, от той избранности своей, которую пока только не в силах объяснить.
Просто у ОЧЕНЬ понимающих… у ОЧЕНЬ способных воспринимать красоту есть склонность к однолюбству.
А Антон мог воспринимать. А Антон имел способность.
Вот ведь у опившихся пивом ослов-рабфаковцев этой способности не было! Им Риткина красота была абсолютно до фени!
Поезд все еще продолжал стоять. Видимо, впереди другой поезд задержался с отправлением со станции.
– А как с любовью к Богу? Вот уж где однолюбство предполагается императивом!
Антоха снова усмехнулся своим мыслям. Он поймал себя на том, что Игорь бы оценил эту сентенцию. Оценил бы! И иронично усмехнулся бы уголками губ.
Уголками губ, в которые Ритка при всех целовала его в тот Новый год.
Игорь тогда сказался больным и почти не пил.
Зато Витька Семин наливал себе и Антохе подливал.
А Ритка была как егоза. Все прыгала – скакала по квартире…
Они тогда отмечали на хате у Игоря. Родители у него отправились в Москву к друзьям, оставив апартаменты на разграбление беспутной молодежи. Хотя вряд ли родители Игоря считали своего воспитанного сыночка беспутным.
Игорь был бледен. И бледность эта так шла к его тонкой и спокойной иронии.
На Ритке была короткая мини, из-под которой периодически являлись кружевные края чулочков… над которыми восхитительным контрастом ослепительно сверкали порой – и ослепляли – тугие и еще не утратившие сочинской загорелости милые места Риткиного организма.
Ритка вела себя нервно.
Она то вскакивала и начинала носиться по квартире, то прыгала на диван к Игорьку под бочок…
Гуляние по улице на этот Новый год отпадало из-за Игорева недомогания. Поэтому-то и искала выхода Риткина энергия. Так бы выпили за столом – да выбежали бы на двор, как всегда, покидаться снежками, потолкать друг-дружку в сугроб! Но Игорь температурил.
Поэтому глядели идиотский "Огонек" и по очереди комментировали номера, изощряясь в остроумии. В конце концов стали повторяться, сходясь на том, что все в телевизоре – бездарности и гомосексуалисты.
Потом телик выключили и решили, что забацают свой "Огонек", не хуже останкинского.
Первым выпало выступать Витьке Семину.
Ну, за ним никогда не пропадало.
Гитарист, певец, не хуже некоторых профессионалов.
Витька махнул очередные полстаканчика и выдал песню. Оказалось даже, что новую.
