— Почему она уже не в трауре?
— О чем ты?
— В городе Фелисия носила только черное, а приехав сюда в субботу, всего через двадцать четыре часа или менее того наряжается в цветное платье и надевает любимые украшения, словно устраивая себе праздник. Это многое говорит о Фелисии де лос Сантос Хант.
— Лично мне это не говорит ничего, — отозвался инспектор. — Что я хочу знать, так это почему ее прикончили. Это не ограбление. И ничто не указывает на изнасилование, хотя потенциальный насильник мог запаниковать…
— Разве не очевидно, что это связано с убийством Ханта и подтасовкой улик против Джона Кэрролла? — вмешался Уэст. — Какое изнасилование? Фелисию убили, чтобы не дать ей подтвердить алиби Джона. Это должно убедить вас, что кто-то старается отправить его на электрический стул!
Инспектор молча грыз усы.
— В этом есть смысл, папа.
— Может быть.
— По крайней мере, убийство Фелисии Хант представляет дело против Кэрролла в ином свете. Папа, прежде чем я позвоню в полицию штата…
— Ну?
— Ты, Вели и я как следует обыщем это место.
— И что мы будем искать, Эллери?
— Заявление, которое Фелисия подписала, а потом тайком забрала. Конечно, это выстрел наугад, но… кто знает?
Остальную часть ночи заняло общение с полицией штата. Уже взошло солнце, когда они вернулись в город.
Уэст попросил, чтобы его высадили на Бикмен-Плейс.
— Сэм Рейфилд не поблагодарит меня за то, что я его разбудил, но, с другой стороны, я-то не спал вовсе. Кто скажет Джону?..
— Я, — ответил Эллери.
Уэст отошел, с благодарностью помахав рукой.
— Мне остается только уговорить окружную прокуратуру присоединиться к обращению Рейфилда к судье Холлоуэю, хотя понятия не имею, почему я должен это делать!
— Вы едете домой, инспектор?
— Конечно, домой, Вели! Я могу выслушать ругань Смоллхауссера по домашнему телефону с таким же успехом, как в управлении. А может быть, мне удастся немного поспать. Как насчет тебя, сынок?
— Я еду в тюрьму, — сказал Эллери.
* * *
Он расстался с сержантом Вели у гаража полицейского управления и направился пешком к зданию уголовного суда. В голове у него был сумбур, и ему хотелось прочистить мозги. Эллери старался не думать о Джоне Кэрролле.
Последний проснулся при звуке открывающейся двери камеры.
— Квин! Вам удалось уговорить Фелисию?
— Нет, — ответил Эллери.
— Она не желает свидетельствовать?
— Не может, Джон. Она мертва.
Это было жестоко, но Эллери не мог найти более мягкой формулировки. Кэрролл застыл в полусидячей позе, опираясь на локоть и ритмично моргая.
— Мертва?
— Убита. Мы нашли ее на полу спальни коттеджа с размозженной головой. Она мертва уже несколько дней.
— Убита… — Кэрролл продолжал моргать. — Но кто…
— Нет никаких указаний — во всяком случае, пока. — Эллери зажег сигарету и протянул ее заключенному.
Кэрролл взял ее, но тут же бросил и закрыл лицо руками.
— Мне очень жаль, Джон.
Кэрролл опустил руки и закусил нижнюю губу.
— Я не трус, Квин. Я сотню раз смотрел в лицо смерти на Тихом океане и не дрогнул. Но человек согласен умереть ради какой-то цели… Я боюсь.
Эллери отвернулся.
— Должен быть какой-то выход! — Кэрролл спрыгнул с койки, подошел босым к решеткам камеры и схватился за них обеими руками. Но потом он подбежал к Эллери и вцепился в него. — Это заявление — вот мой выход, Квин! Возможно, она его не уничтожила, а забрала с собой. Если бы вы нашли его…
— Я искал, — мягко произнес Эллери. — Вместе с отцом и сержантом Вели. Мы перерыли коттедж сверху донизу. Это заняло два часа. Мы не звонили в местную полицию, не убедившись, что заявления там нет.
— Но оно должно быть там! От этого зависит моя жизнь! Неужели вы не понимаете? — Он встряхнул Эллери.
— Понимаю, Джон.
— Вы просто не заметили его. Может быть, она положила его в самое очевидное место, как в том рассказе По.[82] Вы заглядывали в ее сумочку? В ее багаж?
— Да, Джон.
— В костюмы, пальто, белье?..
— Да, Джон.
— В ее машину?
— И в машину тоже.
— Может, заявление было на ее теле! Вы… Хотя нет, вы не стали бы это делать…
— Стали бы и сделали. — У Эллери занемели руки. Ему хотелось, чтобы Кэрролл отпустил его.
— А как насчет большого медальона с рубинами и изумрудами, на котором она была помешана? Заявление было написано на одном листе. Она могла скомкать его и спрятать в медальон. Вы заглядывали в него, когда обыскивали ее тело?
