Отступление остатков сычевского гарнизона сопровождалось вывозом арестованных раньше участников восстания в количестве 31 человека>27. Попав позже в руки отряда ген. Скипетрова, они, как сообщалось, погибли ужасной смертью. Эту гибель сделали демагогическим средством агитации против Колчака. Парижская «Pour 1а Russie», не колеблясь, приписала и здесь ответственность лично Верховному правителю: он взял из Иркутска «заложников» и передал их Семенову, а проф. Легра не только отметил эту ответственность в дневнике (это было бы еще понятно), но и через 10 лет твердо стоит на своей позиции. (При чем здесь Колчак, изолированный и фактически «арестованный» в Нижнеудинске?) В действительности это было, конечно, одним из безумий гражданской войны, вызванным чувством мести со стороны тех безответственных, огрубелых и примитивных людей, которых было так много в Сибири. «Садический разгул агентов забайкальского атамана предрешил судьбу адм. Колчака», — констатирует Парфенов, но никто, кажется, потом не поднимал голоса протеста против разгула появившегося в Иркутске партизанского отряда Каландарашвили, который жестоко расправлялся с учениками кадетских корпусов, участвовавшими в боях.
Обстановка, при которой произошла забайкальская расправа, может быть, даже снимает долю ответственности за нее и с непосредственных начальников семеновских отрядов. После конфликта 1 января с чехами (на ст. Байкал семеновские солдаты были обстреляны чехами из пулеметов) семеновцы прервали движение на жел. дороге (сделали это, возможно, и не семеновцы). Для чехословаков перерыв пути был зарезом. Они потребовали очищения Кругобайкальской жел. дор. от семеновских войск. Такой ультиматум был предъявлен Семенову через японцев Дипломатическим корпусом.
За ультиматумом последовало 8 января насильственное разоружение отряда Скипетрова, причем, по извещению Пол. Ц. [«Бюллетень,» № 7], операциями против семеновских войск на Байкале руководил сам ген. Жанен. В такой обстановке и произошло убийство «заложников» 6 января — перед этим были частично неожиданно разоружены отдельные семеновские части. Между тем само разоружение официально мотивировалось только фактом убийства заложников>28. Специальная комиссия, организованная 13 января П. Ц. и расследовавшая (при участии представителей военных миссий: французской, британской, чешской и японской) условия гибели «заложников» на ледоходе «Ангара», установила, что «зверское убийство на Байкале было произведено по распоряжению начальника читинской контрразведки Черепанова». По сведениям комиссии, было убито 31 чел.: 13 соц.-рев. максималистов, 6 коммунистов-большевиков, остальные — сторонники Пол. Ц. Среди погибших были так много сделавшие в первый период борьбы с большевиками члены У. С. эсеры П. Михайлов и Б. Марков>29. Убийства задевали самолюбие Жанена, потому что он до некоторой степени гарантировал безопасность арестованных (обращение П. Ц. к комиссарам иностранных держав [Последние дни Колчаковщины. С. 179]). Это не помешало генералу с некоторым удовлетворением при переговорах с П. Ц., требовавшим выдачи виновных в расправе (они были арестованы чехами), заявить: «Не будь меня, эти люди были бы в Чите. Надо сделать так, чтобы преступники получили надлежащую кару возмездия. Это надо обсудить в военных союзных миссиях»...
Но в действительности «отцы крестные» новой власти стремились только поскорее уехать из злосчастного Иркутска. «Содружество союзных армий, — говорит Грондиж, — распалось вследствие падения Омского правительства. Они разбились на рассеянные национальные группы, каждая из которых, обуреваемая страхом запутаться в сибирских препятствиях, пыталась с этого момента бежать из Пандемониума на свой страх, не взирая на соседа» [с. 548]. Дополняет картину Гинс описанием иркутской обстановки:
«Едва только закончилась катастрофа, как загудели гудки, ожила станция, зашевелились эшелоны. Спешно, один за другим, мчались на восток поезда иностранных представителей, грузились миссии, эвакуировались иностранные подданные, как будто бы новая власть, народившаяся при благожелательной поддержке иностранцев, была им врагом, а не другом... Некоторые иностр. эшелоны оказывали гостеприимство отдельным политическим деятелям. Вывезли многих американцы, кое-кого из офицеров — французы, но больше всего, целыми поездами, вывозили русских японцы» [II, с. 502].
