«Власть Российского правительства адм. Колчака, власть реакции, сметена волею восставшего народа», — торжественно вещало сообщение П. Ц. 5 января [Последние дни Колчаковщины. С. 175]. «Народные массы встретили свержение колчаковского ига восторженно», — добавляют официальные «Известия Инф. Бюро» [№ 2]. Неофициально итоги подводились иные. «Вечером 5 января у одного из местных эсеров, — рассказывает N, — был обед, на котором присутствовало большинство «центропупа» (так окрестила демократия новую власть с первого дня ее существования). «Итак, вы власть, — сказал один чех, присутствовавший на обеде. — Надолго?» — «Не знаем сами», — откровенно кто-то ответил из членов». Власть перешла «ко всему народу», власть «должна быть устроена самим народом». Но так как в условиях «переживаемой действительности и непрерывающейся борьбы с темными силами реакции» не было возможности «скоро созвать орган, вполне и совершенно выявляющий народную волю», Пол. Ц. объявил 5 января созыв на 12-е «Временного Совета сибирского Народного Собрания», которому и обещал передать власть по его сформировании. В состав Временного Совета должны были войти: 8 членов от Пол. Ц.; 6 членов, избранных от земства, 3 от городских самоуправлений, 3 от кооперации, 3 от «трудового крестьянства», 3 от «проф. раб. объединений» [Последние дни Колчаковщины. С. 176]. Чрезвычайно характерно, что обещанное раньше казачье представительство совершенно исчезло.
Одновременно, очевидно, той же «волею народа» создавались городские и уездные следственные комиссии для рассмотрения дел о лицах, арестованных в период свержения власти Правительства Колчака во внесудебном порядке, а равно для производства, в случае неотложной необходимости, в связи с происшедшим государственным переворотом, новых арестов и обысков в том же порядке. Следственные комиссии получили право освобождать «задержанных без достаточных к тому оснований, за исключением лиц, занимавших «ответственные должности» или видное положение в органах свергнутой власти» [там же. С. 177-178].
П. Ц. уведомил представителей иностранных держав, что власть низвергнута «в значительной части не занятой советскими войсками Сибири» народным движением «под лозунгом демократической государственности». По привычке деятели П. Ц. спешат надеть тогу самого «последовательного демократизма», которая так мало подходила ко всей их деятельности, и заявить:
«...B этой борьбе с пережитком автократического строя П. Ц. и объединенная им демократия не ищут вооруженной помощи извне, считая недопустимым и пагубным для самой идеи истинно демократической государственности вмешательство иноземных сил в разрешение внутренних конфликтов, переживаемых страной и народом. Однако П. Ц. должен констатировать, что иностранные правительства... проводят политику систематического и последовательного вмешательства, нарушая суверенитет страны... Одним из фактов, грубо нарушающих суверенные права русского народа, является нейтрализация жел.-дор. линии... При этом сама форма нейтрализации выражается в систематическом препятствовании... оперативным действиям Народной армии П. Ц. и в предоставлении свободы ат. Семенову и его наемным войскам в борьбе с демократией...
...Усматривая в политике союзных держав стремление насильственно навязать России чуждый народному правосознанию антидемократический строй, П. Ц. настаивает на немедленном прекращении гибельной для страны поддержки реакционных отрядов... всякую политику вооруженного вмешательства со стороны иностранных держав он будет рассматривать как объявление войны русской демократии... [Последние дни Колчаковщины. С. 174].
Вся эта помпа была какой-то «демократической» забавой.
Фактические союзники П. Ц. в иркутских боях считали, что воля-то народа у них, но временно полагали нужным еще сохранить состояние «вооруженного нейтралитета». Это с самого начала создало в Иркутске двоевластие. Посылая своих представителей во Врем. Сов. Нар. Упр., губернский совет проф. союзов доводил до сведения П. Ц., что «единственной твердой, выражающей волю трудящихся формой власти является советская конституция, осуществляющая диктатуру пролетариата и крестьянства». Совет посылал своих представителей «с наказом о скорейшем осуществлении советской конституции как обязательной победы над реакцией и замены ею власти П. Ц.» [там же. С. 190].
