Я поднялся на чердак, прислушиваясь к голосам, и остановился. Поставив свечи на ящики с хламом, я вспомнил:
– Зажигалка!
– Что? – Я различил голос Алисы.
– Свечи есть, а зажигалку взять забыл.
Мне не особо хотелось возвращаться вниз. Точнее, совсем не хотелось.
– А Прометей из тебя, честно говоря, так себе, – в чердачной темноте ожил голос Кира. – Представьте, спускается такой Прометей к людям и говорит: я вам тут кое-что принес! Тянется рукой в карман и добавляет: а нет, забыл!
В воздухе вспыхнул рыжий огонек, напоминая пузатого светлячка. Несколько секунд я наблюдал за мерцанием, пока фитиль не озарился ярким пламенем. Кир зажигал свечу за свечой.
В мерцающем свете я наконец разглядел Жеку. Она прижимала загипсованную от запястья до локтя руку к груди, но это не делало ее уязвимой. Лицо Жеки казалось решительным и сосредоточенным. Несколько голубых прядей прилипли к скулам, вырисовывая на коже темно-синие узоры. За все время мы с Алисой так ни разу и не узнали, как у нее дела.
– Но вам повезло, что у меня есть зажигалка, – добавил Кир, пряча ее в карман.
– О, спасибо, великий и могущественный! – Жека поклонилась, поднимая руку над головой, и все засмеялись.
Жека дрожала. Я не без труда открыл старый комод с проржавевшим замком и заглянул внутрь. На дне валялись куча бесполезного тряпья и несколько изъеденных молью пледов. Достав тяжелое полотно ткани, я встряхнул его, и пыль поднялась в воздух. Я протянул плед Жеке. Они с Алисой уселись на ящик. Возможно, я не умел извиняться. Жека понимающе взглянула на меня, едва заметно кивнула и завернулась в плед вместе с Алисой.
На чердаке было ощутимо холоднее, чем в доме, а дождь, барабанивший по крыше, усиливал это чувство. Я растер плечи руками и огляделся.
Мы молчали, словно непогода нас измотала. Я взглянул на маленькое окошко под потолком: черное небо, окутанное тучами, едва разрезали молнии. Наша жизнь похожа на грозовое небо. Часто мы движемся в темноте, на ощупь, не зная, куда приведет дорога, и только изредка появляются вспышки, озаряя развилки путей.
– А кто-нибудь из вас знал, что мы видим все звезды не такими, какие они есть на самом деле? – Жека заговорила, проследив за моим взглядом. – Я много об этом читала. Когда-то…
– Как это? – Алиса повернулась.
– По сути, мы видим только их фантомы. То, какими звезды были сотни, тысячи, а то и миллионы лет назад. Некоторых вообще уже давным-давно нет, а они все еще светят, будто бы не желая исчезать. Мы смотрим на свет звезд, который они когда-то излучали, и видим только их оболочку, если это можно так назвать.
Все внимательно слушали Жеку. Огоньки свечей мерцали в полумраке.
– Понимаете? Некоторых звезд уже давно нет, но в небе остались их горящие следы!
Мы наблюдали за мертвыми звездами, а они наблюдали за нами.
«Прямо как люди, – подумал я. – Умирая, сгорают. Сгорая, умирают».
– Это все, конечно, очень романтично. – Алиса первая нарушила тишину. – Но как я теперь буду любоваться небом с мертвыми звездами? Могу ли я считать себя некрофилкой?
Я уселся на пол перед свечами и задержал руку над трепыхающимся огоньком достаточно высоко, чтобы не обжечься, но согреть пальцы.
– Разве что человеком с легким отклонением. – Кир улыбнулся, держа руки в карманах.
– Что ж, я всегда знала, что со мной что-то не так! – с воодушевлением воскликнула Алиса.
– А мне не верила! – возмутился я, водя пальцами над пламенем. С каждым разом я подносил ладонь ниже. – Я всегда говорил, что ты ненормальная…
– С нами со всеми что-то не так. Со всеми людьми на свете, – заключила Жека. – Вопрос в том, принимаем мы это или нет.
Она одарила Кира странным задумчивым взглядом. Мне показалось, будто сейчас они общались телепатически об общей тайне.
Алиса показала мне средний палец и переключила внимание на Жеку. Когда огонь лизнул пальцы, я приложил их к губам, остужая.
– Твой гипс выглядит слишком скучно. Глядя на него, люди подумают: о, бедняжка, она сломала руку! А надо, чтобы они подумали: ого, как круто, она сломала руку!
Жека с сомнением смотрела на Алису. Ее брови слегка приподнялись, а губы изогнулись в улыбке.
