В результате таких пертурбаций и внутренних договоренностей старожилы обитали в самых удобных, больших и близко расположенных к тракту пещерах. А новичкам приходилось селиться в дальних, неприспособленных и чаще всего «хладных». Понятно, что Магирики до таких некомфортабельных ночлежек доходили очень редко, разве что в сильные морозы спешили на ночевку со всей прыти. Кстати три данные долины в центре тракта и четыре перевала их замыкающие так и назывались ночлежными. Потому что пещеры в других долинах если и заселялись кое-где отшельниками, то волшебный огонь туда жрецы монолита не давали.
Торговые пути к этому месту тоже доходили. Хотя может их следовало назвать скорее тропками, а не путями. Но порой, то один, то другой торговец с парочкой мулов карабкался по склону наверх и там производил торговые сделки с нужным отшельником. Частенько торговец и внутрь заходил, а судя по виднеющимся то тут, то там животным, некоторые коммивояжеры даже гостили некоторое время. Потому как понятно, что своих коней или мулов содержать местные обитатели пещер не могли, скотинку кормить было бы нечем, а привозной овес ой как дорого.
Между собой отшельники фактически не общались, находясь в некоем состоянии «холодной войны». Даже не смотрели в сторону друг друга. Разве что хозяева первой линии пещер, считавшие себя не меньше чем элитой местного общества, держались воедино. Порой переговаривались между собой голосом, порой только понятными им жестами. Иногда сходились друг с другом и чем-то обменивались. Но что элита, что новички, все носили на головах отличительную высокую папаху из черного каракуля, символ отшельничества и угодного великой святыне способа жизни. Пожалуй, только эта деталь наряда и выглядела прилично.
Рассматривая их свисающие по сторонам с плеч рваные, старые одеяла оставалось только удивляться подобной непритязательности, что и сделал в один из моментов Курт, сползая за каменный выступ вниз и принимаясь интенсивно разминать затекшие члены:
- Что-то мне не верится в богатство этих голодранцев! - при этом он имел в виду, что пойманный ими в предгорьях и допрошенный «язык», утверждал: каждый из паломников старается вручить отшельнику что-то ценное из своих запасов, в попытке вымолить благожелательность черного монолита. - Тот варвар распинался, что отшельники после пяти лет пребывания в пещере уезжают отсюда богачами. А те, кто остается еще дольше, чем на десять лет, еще и льготы какие-то имеют. Скорей всего им только и полагается бесплатный пудинг за ношение этих тряпок.
Присоединившийся к нему Василий сдернул перчатки и стал интенсивно разминать одеревеневшие пальцы:
- Все может быть. Я сам не нищенствовал и не побирался, но порой таких баек про таких типов наслушаешься! Мол, и миллионеры они, и миллиардеры.
- Вранье полное! - Сильва тоже решила немного размяться, на минутку покидая свой пост наблюдения, - Сам посуди, ведь сколько мы операций провели или расследований, а нигде и ни разу ни один клиент под кличкой «нищий» не проходил. И в начальных биографиях других клиентов строка «попрошайничество» отсутствовала.
Курт снял капюшон куртки, обе вязаные шапочки и теперь усиленно массажировал кожу на голове, устраняя последствия обжима несколько упругой ткани:
- Вот потому нищие и отсутствуют даже в наших разработках, что умение мимикрии они развивают до совершенства, до крайностей. Став миллионерами они продолжают жить как и прежде и об их богатстве не подозревают ближайшие соседи, а порой и родственники. Ничем себя не выдавая даже спецслужбам или мафиозным структурам. А если уж бывшие попрошайки и начинают жить во дворцах, на широкую ногу, или с размахом, то так преподносят свои капиталы, что никто их не может обвинить в чем-либо предосудительном. Умеют они скрываться и скрывать.
- Может ты и прав…, - Сильва тоже со всей интенсивностью, но весьма осторожно растирала свое изувеченное лицо. И хоть все в группе договорились сегодня ни слова не говорить о доставшем всех холоде, женщина не сдержала озлобленного рычания, перешедшего в ругательство.
