Топос и хронос бессознательного: новые открытия - страница 50

«У ворот они расстались; Паншин разбудил своего кучера, толкнув его концом палки в шею, сел на дрожки и покатил» (И. Тургенев «Дворянское гнездо»). Код 3+4,2 – внешне как бы и прилично, и прагматично, а на самом деле – мерзко, бесчеловечно. Автор точно выбрал семантическое поле: не 4 (вертикаль: «барин – слуга»), но 3+4 – не наш мир, нечеловеческий.

«А Передонову нравилось, когда мальчики плакали, – особенно, если это он так сделал, что они плачут и винятся. Владино смущение и сдержанные слезы на его глазах, и робкая, виноватая его улыбка – все это радовало Передонова» (Ф. Сологуб «Мелкий бес»). То, что должно расстраивать нормального человека, – радует садиста. Здесь не просто два регистра, но еще и их инверсия.

«За годы советской власти у наших людей появились новые черты: необычайная верность великим идеям и великому делу своей страны, чувство коллективизма, чувство ответственности за судьбы всего мира. Весь мир должен любоваться, глядя на наших людей, и должен учиться у них выполнять человеческие обязанности» (М. Бубеннов «Белая береза»). Код 1+2,2 – учебник по научному коммунизму, не менее и не более. Средний и высший регистры одновременно. Пародия на древних китайцев с двойным регистром «государства Справедливости и Небесной гармонии» из поля 1–4?

«Здрасьте – здрасьте, и вам не хворать, а куда поедете, да вот сноха в Италию собралась, а там пробки, да пробки – вот в наше время пробок не было» (Н. Назаркин «Умеете ли вы красить забор?»). Нижний и средний регистры: раньше был Золотой век, Рай, сейчас, вот, всё хуже.

Но старички в течение всего рассказа воссоздают ограду своего цветника, Рая; истово и неторопливо. Автор всё волновался (в затексте, конечно, не впрямую): выйдет ли у них, не напортачат?

Всё получается у голландских старичков.

То есть, они жили в том еще Раю? Адам и Ева, что ли?

Спасают наш мир, возвращая его в первоначальное, идеальное состояние? Искупают свой грех?

Помощники Бога, его руки. Каждую весну заново создают мир: старый счищают и начинают красоту заново. И, само собой, сажают цветы.

Финал рассказа: «Готово! До следующего февраля хватит. Ну, не считая по мелочи: где подхватить кисточкой или снять впечатавшегося жука. Можно постоять, окинуть работу взглядом. Хорошо! "Здрасьте – здрасьте…"» отсылает опять к Библии, фразе удовлетворенного своей работой Бога.

«…За каждым текстом, – пишет М.М. Бахтин, – стоит система языка. В тексте ей соответствует все повторенное и воспроизведенное и повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста (данность). Но одновременно каждый текст (как высказывание) является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории. <…> Он осуществляется чистым контекстом» как «свободное и не предопределенное эмпирической необходимостью откровение личности» [Бахтин Проблема].

Поэтому порождение и восприятие затекста произведения наиболее точно описывается в виде кода с двумя позициями; т. е. во время творчества / прослушивания активируются обычно не одно, а два поля: первое «запускается» отчетливыми, легко определимыми звуками, вторая же позиция образована не только ими, но и слабо различимыми и потому субъективно воспринимаемыми как «далекие», звуками и звукосочетаниями групп А и Р. Автор имеет их в виду как возможное развитие событий; это его оценка, вероятностный прогноз и отношение – зона выбора.

Первая позиция в дуплете (двойном наборе), описывающая то, что сейчас реально происходит, есть содержание послания автора («данность, событие»), а вторая – следствие его личностных установок: субъективно окрашенная картина («смысл»). И, совсем упрощая: первая позиция – «высказывание, послание», вторая – «автор» высказывания.

В норме порождение и восприятие авторского послания (дуплета) – гибкое, динамичное, «объективное», а прогноз основан на реальных фактах (сигналах). Но так бывает не всегда.