-- Достаточно уже того, что оно могло бы быть иным, но иным не делается. Все наши поступки настолько известны, что их мог бы за нас делать любой и, репетируя слова, сказанные нами вчера, заготовить фразы на завтра. Абель принимает у себя в следующий четверг; он так же изумился бы, если бы не пришли Урбен, Клаудиус, Вальтер и вы, как изумились бы мы, не обнаружив его дома! О! Я совсем не жалуюсь; но я больше не мог оставаться там -- я уезжаю -- я отправляюсь в путешествие.
-- Вы, -- сказал Ролан. -- Ба! Куда и когда?
-- Послезавтра -- а куда? Я не знаю... Но, дорогой друг, вы же понимаете, если бы я знал, куда поеду и чем там займусь, моя тоска не прошла бы. Я уезжаю, просто чтобы уехать; сюрприз как раз и есть моя цель -неизвестность -- понимаете? -- неизвестность! Я не предлагаю вам ехать со мной, так как пригласил Анжель, -- но вы-то почему не уезжаете, вы сами, неважно куда, оставив сиднем сидеть на месте тех, кто в этом смысле неисправим?
-- Позвольте, -- сказал Ролан, -- я не таков, как вы: если я уезжаю, то предпочитаю знать куда.
-- Ну тогда взяли да выбрали! Что бы я мог вам предложить? -- Африку! Знаете ли вы Бискру? Подумайте о солнце и песках! И о пальмах. Ролан! Ролан! Одногорбые верблюды! Подумайте, что то же самое солнце, которое здесь выглядит таким бледным, среди этих крыш, в этой городской пыли, уже сияет, уже сияет там и что все кругом доступно! Вы все еще ждете? Ах! Ролан. От нехватки воздуха, равно как от скуки, здесь только зеваешь; так вы едете?
-- Дорогой друг, -- сказал Ролан, -- вполне может быть, что там меня ждут весьма приятные сюрпризы; но слишком много дел удерживают меня -- я предпочитаю не предаваться мечтам. Я не могу ехать в Бискру.
-- Так затем и надо ехать, -- повторил я, -- чтобы встряхнуться от дел, которые вас держат. Неужели вы согласны вечно зависеть от них? Что до меня, то мне все равно, поймите: я отправляюсь в другое путешествие; но подумайте, что живешь, быть может, только один раз, и до чего же мал круг вашего манежа!
-- Ах! Дорогой друг, -- сказал он, -- не настаивайте больше -- у меня очень серьезные причины, и ваши доводы утомляют меня. Я не могу ехать в Бискру.
-- Тогда оставим все это, -- сказал я ему, -- да к тому же вот и мой дом -- ладно! Прощайте на некоторое время -- и, пожалуйста, сделайте мне одолжение, проинформируйте о моем отъезде всех остальных.
Я вернулся домой.
В шесть часов пришел мой большой друг Юбер; он возвращался с собрания какого-то комитета по страхованию. Он заявил:
-- Мне рассказали о "Топях"!
-- Кто же? -- спросил я взволнованно.
-- Друзья... Ты знаешь, это не очень им понравилось; мне даже сказали, лучше бы ты писал что-то другое.
-- Тогда молчи.
-- Ты знаешь, -- заговорил он опять, -- я в этом ничего не понимаю; я слушаю; с того момента, как ты увлекся сочинением "Топей"...
-- Но я вовсе не увлекся! -- крикнул я. -- Я пишу "Топи" потому, что... Знаешь, поговорим о чем-то другом... Я отправляюсь в путешествие.
-- Ба! -- высказался Юбер.
-- Да, -- сказал я, -- иногда необходимо хоть ненадолго покинуть город. Я уезжаю послезавтра; и даже не знаю куда... Со мной едет Анжель.
-- Как, в твоем возрасте!
-- Но, дорогой друг, это она меня пригласила! Я не предлагаю тебе ехать с нами, зная, что ты очень занят...
-- Кроме того, вам бы хотелось побыть одним... Хватит. Вы долго там пробудете?
-- Не очень; мы стеснены во времени и в деньгах; но главное -- это уехать из Парижа; нет другого способа покинуть город, как сознательно принять твердое решение; главное -- это вырваться из пригородов. -- Я принялся расхаживать, чтобы прийти в возбуждение. "Сколько еще остановок до настоящей деревни! На каждой остановке сходят люди; это как если бы они сходили с дистанции в самом начале; вагоны пустеют. Путешественники! где путешественники? -- Те, кто еще остались, едут по делам; да еще в локомотивах остаются водители и механики, это-то едут до конца. Впрочем, там, в конце, другой город. -- Деревни! ну где же деревни?"
-- Дорогой друг, -- сказал Юбер, расхаживая так же, как и я, -- ты преувеличиваешь: деревнями начинаются или кончаются города, только и всего.
