— Вы хотите, чтобы я ушла?
Я произнесла это еле слышно. И, отвернувшись от нее, оглядела кухню: посмотрела на старые голландские часы на полке, на картинки, развешенные по стенам. На полу у двери на лестницу стоял белый фарфоровый горшок, с черным глазом, он прежде стоял в моей комнате, теперь, видно, его принесли ополоснуть, да так и забыли. Я бы не забыла. На столешнице под моей ладонью было нацарапано сердечко: я сама его нацарапала прошлым летом. Каким я тогда была ребенком! Как младенец несмышленый… И еще раз удивленно огляделась. Почему-то детского плача не слышно. В кухне тихо. Все молчат и смотрят на меня.
— Так вы хотите, чтобы я ушла, — снова спросила я, обращаясь к миссис Саксби, — а она осталась? — Голос у меня сорвался. — И вы им верите, что они не нашлют на меня доктора Кристи? И вы оставите ее у себя, будете подносить ей платья, вынимать шпильки из волос, целовать в щечку, уложите на свою кровать, на мое бывшее место, а мне что — кровать в рыжих волосах?
— Почему обязательно на свою кровать? — быстро переспросила миссис Саксби. — Кто тебе сказал?
— Какие еще рыжие волосы? — удивился Джон.
Мод подняла голову и прищурилась.
— Ты за нами подглядывала! — сказала она. А потом, подумав, добавила: — Из-за ставней!
— Я за тобой следила, — отвечала я, на этот раз уверенней. — Следила за тобой, паучиха! Как ты забрала себе все мое. Для тебя это интереснее — черт тебя подери! — чем спать с собственным мужем!
— Спать с… Ричардом? — Эта мысль ее, кажется, поразила. — Неужели ты думаешь?..
— Сьюзи, — сказала миссис Саксби, кладя мне руку на плечо.
— Сью, — одновременно с ней произнесла Мод, перегнувшись через стол и тоже протягивая ко мне руку. — Неужели ты думаешь, что он что-то для меня значит? Неужели думаешь, что он мне настоящий муж, не на бумаге? Разве ты не знаешь, что я его ненавижу? И в «Терновнике» так было, разве ты не заметила?
— Выходит, — я пыталась выдержать презрительный тон, — ты не по своей воле все делала, это он тебя заставил?
— Заставил. Но не в том смысле, в каком ты думаешь.
— Делаешь вид, что ты не гнусная обманщица?
— А ты?
И она снова посмотрела на меня в упор, и снова я пристыженно отвернулась. Потом, собравшись с силами, сказала уже спокойнее:
— Мне все это было противно. Я не хихикала вместе с ним за твоей спиной.
— Думаешь, я хихикала?
— А то! Ты актерка. И сейчас притворяешься!
— Неужели?
Она сказала это, по-прежнему не сводя глаз с моего лица. Свет лампы окружал нас желтым коконом, остальная часть кухни оставалась в темноте. Я посмотрела на ее пальцы. Они были грязны — а может, сбиты от работы.
Я сказала:
— Если ты его так ненавидела, почему же подчинилась?
— Выхода не было, — с грустью ответила она. — Ты же знаешь, какая у меня была жизнь. Мне нужна была ты — чтобы стать мной.
— Чтобы ты пришла сюда и стала мной!
Она не ответила, тогда я сказала:
— Мы могли бы обмануть его. Если бы ты мне все рассказала. Мы бы могли…
— Что?
— Все, что угодно. Что-нибудь бы придумали. Ну, не знаю…
Она покачала головой:
— И чем бы ты могла пожертвовать?
Взгляд ее карих глаз был строг, и вдруг я почувствовала, что миссис Саксби, и Джон, и Неженка, и мистер Иббз — все они смотрят на меня с любопытством и думают: «О чем это она?» И в этот миг я поняла, что трусливая душонка — это я, я ни от чего, ни от чего не отказалась бы ради нее. Но какое она имеет право осуждать меня?!
Она снова протянула ко мне руку. Я схватила нож и полоснула ей по пальцам.
— Не трогай меня! — Я встала. — Не троньте меня, вы, все! Слышите? Я шла сюда и верила, что здесь мой дом, а теперь вы меня гоните. Ненавижу! Лучше бы я осталась в деревне!
Я оглядела всех по очереди. Неженка плакала. Джон сидел, раскрыв рот от удивления. Мистер Иббз держался за щеку. Мод схватилась за порезанную руку. Чарльза била дрожь.
Миссис Саксби сказала:
— Сью, положи нож. Кто тебя гонит? Что за мысль! Я…
И вдруг замолкла. Чарли Хвост поднял голову. Из мастерской донеслось звяканье ключа, слышно было, как он проворачивается в замке. Потом — притоптывание. Потом — свист.
— Джентльмен! — сказала она.
И посмотрела на Мод, на мистера Иббза, на меня.
