Не успел еще Залетный разглядеть все как следует, как сзади его от двери послышались быстрые легкие шаги.
Залетный обернулся...
- "Человек в маске" - прошептал он.
Перед ним стоял стройный молодой человек, больше среднего роста, одетый в черную австрийскую куртку и лакированные ботфорты. Волосы его были низко подстрижены; высокий белый лоб прорезала упрямая складка. Вся передняя часть лица незнакомца была скрыта черной бархатной маской. Он молча прошелся, подошел к камину, пододвинул кресло и, спокойно усевшись, продолжал хранить молчание. От его пристального холодного взгляда, от зловещего молчания, Залетному сделалось жутко.
Лицом к лицу с темным таинственным врагом, против которого и он и Егорин были совершенно бессильны, находясь в полной его власти, бывший сыщик, чуть ли не в первый раз за всю свою жизнь, понял, как опасно шутить с огнем...
- Ну, заговорил, наконец незнакомец, - как вы себя чувствуете.
Голос его звучал насмешливо. Залетный хотел ответить, но язык не повиновался ему. Все его тело сотрясало быстрая лихорадочная дрожь...
- Надеюсь, вы здоровы. - Иронически улыбнулся загадочный хозяин. Как вам понравился сегодня спектакль.
- Пощадите! - еле смог выговорить Залетный.
- Как здоровье моего уважаемого друга - Кондратия Петровича?
- Богом клянусь - не по своей я воле шел... человек я маленький...
- Отчего это он не воспользовался моим приглашением и не приехал в театр?
- Нужда заставила... простите, - бормотал Залетный, робко переступая с ноги на ногу.
- Слушай, любезный, - резко переменил свой тон "человек в маске" теперь, надеюсь, и ты и Егорин будете вполне уверены, что бороться со мной вам не под силу. Не так ли? Да, я не говорил ли Егорину, что все равно ничего из ваших розысков не выйдет...
- Говорил... Что он думает.
- Денег ему жалко.
- Хм, денег! А головы своей ему не жалко.
- Про себя скажу, что я если прикажете, с этой минуты ваш слуга до последнего дыхания...
- Слуг у меня, любезный, и без тебя много.
- Заслужу, постараюсь!
- Передай ты от меня Егорину мое решение: хочет он деньги иметь, пускай вступает в мою организацию, не хочет, значит, останется в дураках. Но за мной пусть лучше не следит и бороться со мной не пытается. Я отлично знаю, что у него большие связи среди "фартовой" публики, но у меня тоже есть люди. В огонь и в воду пойдут, только прикажи. Обидно ему покажется под началом-то ходить. Зато выгодно!.. Мы с ним в союзе такие дела можем делать, что всю Сибирь в руки возьмем! Понял?
- Я в точности передам Егорину ваши слова. Думаю, что он больше кочевряжиться не станет, - почтительно ответил Залетный.
"Человек в маске" встал, прошелся по комнате и, после некоторого раздумья, закончил:
- Сейчас тебя увезут обратно. Дом, где мы теперь находимся, не должен знать никто - и поэтому тебе опять завяжут глаза. Вам не нужно искать меня - пусть только Егорин, в случае согласия, завтра в час ночи ожидает меня у себя в квартире. Я приду. Условным сигналом будет - лампа на окне, выходящем к томи. Понял!
- В точности все передам...
"Человек в маске" позвонил. Явился рослый парень.
- Завяжите ему глаза и увезите его, как вам приказано, - указал он на Залетного.
19. ИЛИ Я, ИЛИ НИКТО!
Теперь мы должны вернуться к Пройди-свету и его пленнице. Мы оставили их, если помнит читатель, в тот момент, когда пролетка, управляемая Сенькой Козырем, была уже у ворот дома Загорского.
- Приехали, краля моя, - повторил Александр спокойным тоном человека, уверенного в своей победе. - Запри ворота, Панфилыч!
Пролетка остановилась у заднего крыльца...
- Распряги лошадей, Семен, - продолжал Сашка, - экипаж вкати в каретник, а ты красавица моя, - он легко поднял на руки девушку, - пойдем со мной!
- Здесь тебя давно ждут. И комната тебе и все приготовлено!
Девушка молчала, тяжело дышала, но уже не сопротивлялась, точно сознавая всю бесполезность борьбы.
- Посвети мне, Панфилыч, - крикнул Александр, поднимаясь со своей дорогой ношей на крыльцо.
Старик-дворник, успевший закрыть ворота, подошел, держа в руках небольшой фонарик.
- Идите, идите, - пробормотал он, всходя в сени и освещая путь. Пройди-свет быстро, точно не чувствуя тяжести живой ноши, шагал за Панфилычем, идущим впереди. Они поднялись по лестнице, вошли в верхний этаж и пройдя ряд пустых комнат, остановились перед запертой дверью.
