Она продолжала рассматривать меня и после некоторой паузы произнесла:
— Вы меня заинтересовали, мистер Винтерс. И что же вы хотите сообщить относительно моей норковой шубки?
— Вы хотели, чтобы ее стоимость была включена в возмещение налогов. С точки зрения банка и налоговых властей, это предложение безумно.
Ее лицо ничего не выражало.
— Не обращайте внимания на банк.
— Да, но его нельзя не принимать во внимание. Банковские счета принимаются налоговыми властями безоговорочно. Конечно, банк должен выдавать расписки, подтверждающие эти счета, но, насколько мне известно, они представляются довольно редко.
— Продолжайте, мистер Винтерс.
— Единственное, что можно сделать для исполнения вашего желания… — я сделал паузу, а потом закончил: — это совершить мошенничество.
Наступила тишина. Сейчас очень многое зависело от мисс Шелли. Лицо ее оставалось бесстрастным, а огромные глаза словно старались прожечь насквозь. На какое-то мгновение моя решимость испарилась, и я подумал, что лезу в петлю, причем совершенно добровольно. Неужели она сейчас вызовет Стенвуда?
— Но ведь это может быть раскрыто?
Я с облегчением вздохнул. Она сказала то, чего я ожидал. Остальное — ерунда! Если бы она возмутилась, я бы пропал, но в ее голосе не было колебания. Единственное, что ее интересовало: раскроют мошенничество или нет.
— Если учесть, как я собираюсь обставить это дело, риск можно свести к минимуму.
— Что вы собираетесь делать?
— В 1936 году ваш отец отремонтировал несколько ферм. Этот ремонт был законным расходом, и налоговые власти не потребовали расписок, а поверили на слово, что ремонт действительно был сделан. У меня есть расписки, на которых я могу изменить даты. Это расписки о ремонте трех ферм на сумму в тридцать тысяч долларов. Эти расписки налоговые власти никогда не видели. Думаю, что сумма покроет стоимость вашей шубки, мисс Шелли?
— Предположим, чиновники захотят проверить качество ремонта…
— Очень маленькая вероятность, но если они действительно этого захотят, мы пропали. Правда, у них много дел, и они считаются с Пасифик и верят нам на слово. За это я могу поручиться.
Мисс Шелли улыбнулась и кивнула, обнажив мелкие белые зубы.
— Думаю, за это стоит выпить шампанского. Вы производите впечатление умного молодого человека.
Она дотянулась до звонка у изголовья.
— Надеюсь, мы проработаем с вами достаточно долго.
Это было великолепно. Передо мной открылись двери мира, в который я так стремился попасть. Теперь нужно двигаться вперед!
Харри принес бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Он поставил бутылку на стол и открыл ее легким движением пальцев. Только ежедневные тренировки могли выработать такую ловкость. Он разлил шампанское в бокалы, один подал Вестал, другой — мне и удалился.
— За долгое и плодотворное сотрудничество! — Вестал подняла свой бокал.
Мы выпили. Это было самое отвратительное шампанское, которое мне приходилось когда-либо пить. Я едва сдержал гримасу, но подняв глаза, заметил, что Вестал наблюдает за мной.
— Кажется, Харри выжил из ума, — заметала она, поставив бокал. — Эту дрянь я даю прислуге по праздникам.
Я почувствовал глухую ярость.
— Может быть, он считает, что для меня этот напиток достаточно хорош? — в моем голосе звучало едва сдерживаемое раздражение.
— Может быть, мистер Винтерс, — улыбнулась она. — С этими старыми слугами иногда приходится нелегко. Не обращайте внимания. Он оценит вас, как только узнает поближе. Теперь, когда мы покончили с норковой шубкой, что вы скажете о повышении квартплаты?
Я прекрасно понимал, что эта змея снисходительна лишь потому, что я согласился делать то, от чего отказывался Лидбид. И конечно же, она будет снисходительна лишь до тех пор, пока я буду ей нужен. Она хочет повысить плату за квартиры, стремится продать дом на Западной улице.
— Повышение квартплаты? — удивленно спросил я. — Но это же легко устроить.
— Каким образом?
— Сменить фирму, занимающуюся сбором денег. Я могу порекомендовать вам одну замечательную фирму, мисс.
— Что я должна сделать?
— Написать «Харрисон и Форд», что с первого числа следующего месяца отказываетесь от их услуг.
