— Это настоящий нищий. Никто не знает, на что он живет. Его зовут, кажется, Рафаил Свитинг. Он всегда останавливает меня на лестнице и начинает рассказывать о своей собаке. Но это только предлог.
Такси замедлило ход и остановилось перед темным низким домом.
— Это здесь, — сказала Фей. — В конце аллеи. — Она взяла Холанда под руку. — Не беспокойтесь, туда пускают далеко не всех, и никого из своих знакомых вы здесь не встретите. Завсегдатаи — не вашего круга.
Дойдя до конца аллеи, они оказались перед тяжелой дубовой дверью с глазком. Неоновые огни над ней изображали довольно красивую голубую розу, и металлические части двери, словно откликаясь, тоже сияли голубым.
Фей позвонила. Пока они стояли перед дверью, вдали послышались раскаты грома.
— Слышите? — спросила девушка. — Я весь день ждала грозы. Может быть, станет чуть прохладней.
Кто-то посмотрел в глазок, дверь отворилась, и в проеме возник маленький, плотный человек с густой вьющейся шевелюрой. Он посмотрел на гостей хищным взглядом.
— Добрый вечер, мисс Карсон, — улыбнулся он, а потом, убрав улыбку, коротко кивнул Холанду.
— Привет, Джо, — показывая в улыбке восхитительные зубы отозвалась Фей. — Народу много?
— Достаточно. Но ваш столик свободен.
Она кивнула и пошла впереди Кена через вестибюль, потом по коридору и, толкнув тяжелую дверь, через которую доносилась музыка, спустилась по устланной красным ковром лестнице. Там был гардероб, служащая взяла у Холанда шляпу, и они прошли в роскошный бар. Народу было, действительно, достаточно, и Холанд почувствовал себя смущенным. Но через несколько минут он понял, что опасаться нечего: Фей была права, люди здесь собрались совсем не его круга.
Женщины были развязны, а мужчины походили на спортсменов. Никто не обратил на Холанда внимания. Завсегдатаи раскланялись с Фей и снова занялись своими делами. Они направились к бару, и бармен, подойдя, вытер тряпкой блестящую поверхность стойки.
— Здравствуйте, мисс Карсон.
— Два мартини, Джек.
Она взобралась на табурет, а Кен остался стоять рядом. Бармен налил им два мартини и удалился, чтобы обслужить только что подошедшего высокого негра.
Кен посмотрел на негра с любопытством. Это был громадный, наверное, двухметровый человек, с такими широкими плечами, что он едва мог протиснуться в дверь бара, которая была не из самых узких. Волосы негра были очень коротко подстрижены, а от правого глаза до подбородка изгибался зигзагообразный шрам. Одет он был в синий бархатный костюм, черные брюки и белую нейлоновую рубашку. Воткнутая в галстук булавка с крупным бриллиантом, сверкала и переливалась при каждом его движении.
— Привет, Сэм! — крикнула Фей негру, и он улыбнулся ей, обнажив золотые зубы.
— Добрый вечер, моя красавица, — ответил он глубоким и звучным голосом.
Его черные глаза задержались на мгновение на Холанде, и он слегка кивнул, приветствуя нового приятеля Фей. Потом он взял стакан и направился к хорошенькой мулатке, одетой в очень открытое зеленое платье, которая держала между пальцами сигарету не меньше тридцати сантиметров длиной. Мулатка тоже заметила Фей и помахала ей рукой.
— Сэм Дарси, — негромко сказала Фей Кену, — владелец этой коробки. Он давал мне выступать здесь. Славный парень. А это его жена Клодетт.
— Кажется, он неплохо устроился здесь.
— Он долго был спарринг-партнером у Джо Луиса. Начал этот клуб с ничего. Когда я танцевала у него первый год, здесь был сырой подвал с несколькими столами и пианино. Видите, во что он превратился за какие-то полгода?
Она допила свой стакан и сошла с табуретки.
— Пойдем поедим, я голодна.
Холанд заплатил за выпивку и, пройдя следом за Фей, оказался в зале ресторана. Несколько пар танцевало, почти все столики были заняты.
Метрдотель, смуглый итальянец, поспешил к ним, почтительно приветствовал Фей и проводил их за столик у окна.
Они заканчивали есть омлет с шампиньонами, когда Холанд заметил, что посетители поворачиваются и смотрят в одном направлении. Он тоже повернулся и увидел входящую в зал необыкновенно красивую девушку. В ее красоте было что-то неестественное: казалось, природа не в состоянии создать такое совершенство. Девушка была высокой и стройной. Ее светлые волосы были собраны в замысловатую прическу. Зеленовато-голубое платье щедро открывало удивительно белые плечи. Огромные изумрудные глаза лучились теплым светом, ресницы загибались почти до бровей. Но взгляд Кена был прикован не столько к лицу удивительной девушки, сколько к ее фигуре. Это чудо могло привести в волнение даже глубокого старика. Кен был потрясен.
