Шофер отпрянул. Корнелиус?! Он посмотрел на фигуру, неподвижно сидящую в кресле. Но ведь Корнелиус мертв?!
— Машина нам понадобится сегодня вечером, — резко произнес Кестер. Глаза его медленно переходили с фигуры в кресле на Джоса и назад. — Сегодня вечером мы поедем оба.
— К сожалению, ничего не выйдет, — ощущая тихую жуть возразил шофер. И не в силах сдерживаться вдруг спросил: — Кто это?!
Кестер улыбнулся. Его безумные глазки замигали.
— Что это с вами, Джос? Вы забыли Корнелиуса? Джос вас не узнает, — обратился он к сидящей в кресле фигуре. — Подойдите, Джос, и посмотрите сами.
Джос замотал головой.
— Нет! Мистер Корнелиус умер. Я не понимаю, о ком вы говорите.
Кестер медленно встал.
— Скоро мы приведем себя в порядок, — сказал он, направляясь к Джосу с хитрой улыбкой на губах. — Совсем немного, и Корнелиус снова будет на ногах.
И прежде, чем Джос успел возразить, Кестер с невероятной силой вцепился в его кисть и толкнул к креслу.
— Идите, Джос. Это мой маленький секрет, но вам я его открою. Теперь вы — член нашей семьи. Мы с Корнелиусом не хотим, чтобы между нами была недоговоренность.
Словно загипнотизированный, Джос позволил подвести себя к креслу. На секунду выпустив руку шофера, Кестер развернул лампу в сторону кресла.
— Взгляните, разве он не выглядит совершенно здоровым?
Джос почувствовал, что волосы на его голове встают дыбом. Прямо на него смотрел мертвец. Рот его был наполовину открыт, и там виднелись белые зубы и странно розовый язык. Одет он был в серый костюм. Из жилетного кармана высовывался портсигар. Белый носовой платок торчал из кармана пиджака. Если бы не эта ужасная неподвижность, пустые глаза и отвисшая челюсть, никто не догадался бы, что Корнелиус умер шесть недель назад.
Ощутив внезапный приступ тошноты, Джос отступил и, стараясь не вдыхать сладковатый запах набальзамированного трупа, прижал к лицу платок.
— Скоро, — улыбнулся Кестер трупу, — скоро я снова увижу тебя на ногах. Я все сделаю для тебя, Корнелиус.
Неожиданно улыбка его сделалась жалкой.
— Тебя станут называть зомби, Корнелиус, но все же это лучше, чем быть зарытым в сырую землю вдалеке от меня, твоего брата.
Отвратительный запах, мрак, безумный лепет Кестера могли лишить рассудка кого угодно, и Джос, резко повернувшись, бросился бежать. Очнулся он лишь в своей комнате в тот момент, когда судорожно запирал дверь на ключ.
Прошло некоторое время, прежде чем Джос несколько успокоился и вновь смог трезво рассуждать. Ледяной ужас не оставлял его. Стараясь не шуметь, он осторожно лег на кровать и уставился в потолок.
Значит, эта банда все-таки добилась своего. Они убедили Кестера, что смогут оживить его брата и требуют за это миллион фунтов. Конечно, им никогда никого не удастся оживить, но Кестер сейчас невменяем и верит этим мерзавцам. Они же станут тянуть из него деньги, пока не разорят. Джос сжал кулаки. Он помешает им. И первое, что он сделает — не даст Кестеру поехать сегодня вечером в «Золотую Лилию». Начиная с сегодняшнего дня, он вообще не выпустит Кестера из дома. Нужно только, чтобы эти типы не явились сюда сами. Все это очень трудно, но отступать некуда.
Джос долго оставался в своей комнате, изо всех сил стараясь преодолеть страх. У него родился план, хотя большой надежды на его осуществление не было. Джос понимал, что люди, с которыми он попытается бороться, гораздо сильней, и они сделают все, чтобы заполучить деньги Кестера.
Наконец, Джос заставил себя подняться с постели, приготовил чай, бутерброд и поужинал. Было около семи часов вечера, Сьюзен, вероятно, уже пришла в клуб. Может быть, ей удастся еще что-нибудь узнать.
В начале одиннадцатого он решил пойти взглянуть, чем занят Кестер. Старуха Сара, вероятно, уже ушла. Она жила в Вейблдоне и каждый вечер уходила в половине десятого. Кестер должен был находиться в своей комнате. Может быть, попытаться убедить его, что Корнелиуса оживить невозможно? Если набраться терпения и делать это с большим тактом, Кестер должен в конце концов понять нелепость своей затеи.
Джос принялся убирать со стола и вдруг услышал, как под чьими-то грузными шагами скрипнули ступеньки лестницы. Джос замер. Шаги стали удаляться.
