Гарри делал снимки, записывая каждый раз экспозицию.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Все в порядке. Я отдам это Дорис. Освещение оставляю без изменения для Клер.
— И это все, что я заработал в качестве благодарности, — пробурчал Муни, поднимаясь со стула и садясь в кресло в углу. — Я так не работал уже много месяцев.
После обеда Гарри зашел посмотреть в лабораторию фотографии.
— Замечательно, — сказала Дорис, — изумительный портрет.
— Тем хуже для оригинала, — сказал Гарри, подходя к ней. — Меня интересует только время выдержки.
Дорис достала один из отпечатков.
— Вот лучший результат. Но остальные фото все равно изумительные.
Гарри посмотрел на фотографию и чуть не подпрыгнул. Дорис была права. Ему никогда еще не удавалось делать таких качественных снимков.
Муни не готовился к эксперименту и не знал, снимает ли Гарри или нет. Получился изумительный портрет. Это было изображение человека, разочаровавшегося в жизни. Выражение лица, манера держать голову, шляпа, сдвинутая на затылок, расстегнутый жилет и потухшая сигара — все это в целом создавало обобщенный образ неудачника.
— Замечательно! — воскликнул Гарри. — Наше дело будет процветать, если так будет продолжаться. — Он хлопнул себя по лбу. — Подумать только, я даже не вспомнил о Муни!
Он взял снимок и критически посмотрел на него.
— Нужно увеличить его до размера шестьдесят на восемьдесят на бумаге высшего качества и повесить фото в витрине. Ни слова мистеру Муни. У нас есть хорошая бумага?
— Три пачки, их нам прислали как образцы, — ответила Дорис. — Взять?
— Только немного. Нужно быть очень внимательной и не испортить ни одного листа.
— Я попробую на полоске бумаги. Не беспокойтесь.
Гарри знал, что он может доверять Дорис.
Он вернулся в студию, где Муни дремал в кресле.
— Все в порядке? — спросил тот, открывая глаза.
— Да, Дорис проявляет, — ответил Гарри, притворяясь безразличным.
Он сел на край стола и вытащил из кармана портсигар, который подарила ему Клер.
Муни вскочил и широко раскрыл глаза.
— Это из золота? Ты нашел самородные россыпи? Откуда это у тебя?
— Подарок, — ответил Гарри, небрежно засовывая портсигар в карман.
— Ты, парень, не промах. Это она тебе подарила?
— Если это тебя сильно интересует, то да.
Муни вытащил из кармана золотые часы на цепочке и потряс ими.
— Это не фальшивка. Их мне когда-то, лет тридцать назад, подарила одна малышка. Забавные существа — женщины. Смотри не потеряй портсигар, малыш. Придет время, когда надо будет заложить его в ломбард, если останешься пустой, как барабан.
— Я никогда не понесу его в ломбард.
— Никогда, это слишком долго, — сказал Муни, расслабляясь и закрывая глаза. — Я надеюсь, что с портретами дело пойдет. Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят дни в кафе вместо того, чтобы фотографировать прохожих.
— А чего ты валандаешься? Пойди и посмотри, что они делают. Том должен быть на Оксфорд-стрит, а Джон — на Стренд. Это не займет много времени. Если сачкуют, выгони!
— Что?! — воскликнул Муни в возмущении. — Я?
Пока Клер переодевалась в маленькой импровизированной раздевалке, Муни подошел к Гарри, настраивающему аппарат.
— Эта девушка хороша, — заявил он. — Но как ты ее подцепил, не могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Ты можешь мне не верить, но когда я был такой молодой, как ты, девушки просто вешались мне на шею. Я был невысок, но у меня была отличная техника и скажу тебе откровенно, если бы я был немножко повыше, то смог бы увести твою красотку прямо сейчас.
— Не пытайся даже, старый греховодник, — сказал Гарри с улыбкой. — Но я доволен, что вы нашли общий язык. Вот и она.
Клер вошла в студию, держа шляпку в руке и улыбаясь.
— Так пойдет? — спросила она у мужчин.
— Замечательно, — ответил Гарри. — Хочешь сесть сюда?
Муни послал ей воздушный поцелуй.
— Ты мне говорил, что нужно пойти посмотреть, чем заняты рабочие, — напомнил ему Гарри.
— Да, — проворчал Муни. — Стариков всегда прогоняют от сладкого. Что касается вас, моя прелесть, то вспомните обо мне, если появится желание сменить партнера. Чем старше вино, тем оно лучше… Именно со стариками…
