— Обри не станет возражать?
— Конечно нет! — Она нервно закусила губу. — Вы опять за свое, мистер Бойд!
— Почему вы не зовете меня Дэнни? Похоже, мы скоро станем друзьями!
— У нас чисто деловые отношения, — отрезала она, — и надеюсь, наше общение будет недолгим.
— Так уходит мечта, — грустно заметил я. — Работая у Крюгера, я часто представлял себе: вот я сижу в своем офисе, и вдруг входит дама. Красивая и хорошо одетая. Ну, совсем как вы. Мы с минуту болтаем, потом она вскакивает с кресла и со словами «возьми меня» идет ко мне, на ходу сбрасывая одежду. — Я тяжело вздохнул. — Вы все испортили, миссис Блэр. Взгляните еще раз на мой профиль. Вы уверены, что он вас не возбуждает?
Она уже опять была на ногах.
— Я заеду за вами завтра в десять утра, мистер Бойд, — проговорила она холодно. — Со мной будет Обри.
— На поводке? — спросил я, но она не удостоила меня ответом.
Я проследил за тем, как она специально покачивала бедрами, пока шла к двери. На этот раз она не остановилась.
После ухода миссис Блэр я выдвинул верхний ящик, чтобы убедиться, что чек еще там. Он был на месте. Может быть, «Сыскному бюро» суждено процветать?
Второй клиент прибыл через десять минут после ухода первого. Похоже, бизнес мой шел в гору. Этот посетитель не потрудился постучать. Он просто вошел в дверь и закрыл ее за собой. Пинком. Он был высок и хорошо сложен. Лицо довольно худое, с прямым тонким носом. Мне не понравились ни тонкая линия его губ, ни бледность лица. Впрочем, я никогда не увлекался мужчинами.
Закуривая сигарету, я смотрел, как он подошел к креслу, в котором только что сидела миссис Блэр. Он резко опустился в него и холодно уставился на меня.
Мы разглядывали друг друга несколько секунд, потом я спросил:
— О’кей, что вам нужно?
— Вы новичок в своем деле, мистер Бойд? — наконец спросил посетитель.
Голос у него был высоким, и в нем проскальзывали визгливые нотки.
— Да, — ответил я. — Но у меня недостаток опыта искупается увлеченностью.
— Эта увлеченность не доведет вас до добра, мистер Бойд, если вы не будете благоразумны.
Я посмотрел на него с нескрываемым восхищением.
— Слушайте! — завопил я. — Вы чертовски правы! Ваше имя, случайно, не Конфуций?
— Чувство юмора тоже полезное качество, — сказал он тем же тоном. — Надеюсь, оно не изменит вам и после моих слов, мистер Бойд.
— Я постараюсь, — заверил я его.
Он встал и направился к столу, вроде бы неторопливо, но как-то слишком уж быстро очутился передо мной, так склонившись, что его рыбьи глаза оказались в шести дюймах от моего лица.
— Несколько минут назад здесь была актриса, — проговорил он. — Что она хотела?
— Актриса? — удивился я.
— Эдель Ромнин, — бросил он нетерпеливо. — Или она вам представилась Эдель Блэр?
— Надеюсь, вас не разочарует то, что я вам скажу, Конфуций. Не суйте свой нос в мои дела, а заодно уберите и остальные части вашей персоны из моего офиса. Или вас вышвырнуть?
— Эдель играет по-крупному, — сказал он спокойно. — Слишком круто для такого, как вы, Бойд. Вам придется очень плохо. Если она вам заплатила, оставьте деньги себе. Просто забудьте о ее существовании, после того как получите кругленькую сумму по чеку. Она не будет вас беспокоить, это я вам обещаю.
— Если вы ведете ее финансовые дела, то ей пора найти другого помощника. Кстати, как это вы до сих пор не сорвали голос?
— Видимо, придется доказать вам, что я говорю на полном серьезе, Бойд, — тихо произнес он.
Похоже, эта мысль доставляла ему удовольствие.
— Вы не прихватили с собой мой гороскоп? Теперь я понял. Вы не Конфуций, вы Таурус-бык.
Я не принимал его всерьез, и это было ошибкой. Он небрежно вынул правую руку из кармана и двинул мне ею промеж глаз.
Кресло перевернулось, увлекая меня за собой. Я лежал и лениво раздумывал, не из Калифорнии ли привезен красный туман, заливавший все вокруг. Но долго думать мне не пришлось. Его пальцы схватили меня за ворот и приподняли на колени. Потом он ударил опять в то же место, умело, жестоко. Медный кастет придавал ему силу лягающегося мула. Непроглядный мрак окутывал меня со всех сторон, и я лежал словно на дне океана. В тысяче футов надо мной мерцал слабый свет, и я поплыл к нему и через столетия достиг поверхности.
