-- А как вы тогда воюете? Чтобы без травм? -- это что, новый шаг в буддизме?
-- А мы с Землёй и не воюем. И земных заложников вот впервые осмелились взять, -- хмурится. -- Мне слава в голову ударила. До сих пор у меня ещё ни один заложник не пострадал, вот я и соблазнился. Мне очень жаль, что вам пришлось так переживать, но на этом корабле вас никто не тронет. По-хорошему, мы вообще не имеем права к вам прикасаться и даже знать ваше имя. Я почему-то был уверен, что вы это понимаете. Земляне для нас -- те же боги.
Меня снесло лавиной новой информации ещё где-то на середине его монолога, и теперь я пытаюсь осмыслить сказанное. Так вот почему он мне руки не подал.
-- А тогда зачем вы пытались, -- осмысление начинает потихоньку порождать вопросы, -- заставить Алтонгирела довести меня до каюты? Он ведь тоже не должен меня трогать?
-- Не должен, но он духовник, и он красивый, так что из нас двоих для него нарушение этого запрета -- меньшее зло.
Ну я и попала. Нет, это всё, конечно, прекрасно, но... ой, я же его за руку взяла!
-- А мне-то можно вас трогать? -- спрашиваю в лёгкой панике. Ещё не хватало, чтобы я ему какой-нибудь запрет нарушила.
Удивлённая улыбка -- это, видимо, выражение его лица по умолчанию.
-- Можно, конечно, хотя меня несколько озадачивает, что у вас возникает такое желание, -- хмыкает капитан. Он всё-таки вогнал меня в краску. Ну ладно, хоть с третьего раза, вот, знайте, что я сопротивлялась.
Ой, а ведь он же меня сюда волок...
-- А это ничего, что... -- начинаю я, но он, похоже, уже просёк ход мыслей моей паранойи.
-- Если вас это устраивает, то всё в порядке.
Облегчённо вздыхаю. Меня так и будет сегодня швырять из паники в облегчение и обратно? Где там мой чай? Если уж капитан сам принёс, грех не пить. Да и вообще, мы уже минут пять, как идиоты, стоим около двери.
-- Может быть, присядем и обсудим всё спокойно? -- предлагаю, немедленно подавая пример. Он, склонив голову, наблюдает, как я на цыпочках гарцую обратно к кровати -- полы тут вроде чистые, но не люблю я босиком ходить. Он как-то выкручивает компьютерный стул лицом ко мне и садится, откинувшись на спинку. Ему этот стул маловат, правда. Капитан у нас всё-таки очень крупный дядя, не только ростом, но и в прочих измерениях.
Впиваюсь в чай, отчего Азамат несколько приободряется. Думал, вылью, что ли? Нет, как ему всё-таки удаётся людьми управлять, с такой-то самооценкой? Надо с ним быть повежливее, если уж я для него такая важная персона. Может, комплексов ему поубавлю.
-- Азамат-ахмад, -- начинаю вроде как вежливо, запоздало вспоминая, какая на это была реакция последний раз. Ну и он, конечно, хохочет.
-- Не называйте меня так, -- отмахивается.
-- Ну почему? -- спрашиваю несчастным голосом.
Отворачивается, бормочет что-то на муданжском. Похоже, я его всё-таки дожала до того порога, где кончается его знание всеобщего.
-- Это я вас должен титулами называть, а не вы меня, -- объясняет наконец. Ага, ну хотя бы я не сказала ничего неправильного.
-- У меня никаких титулов нету, -- говорю, -- и я лечу на вашем корабле. Не могу же я вас просто по имени называть!
Смотрит на меня долгим изучающим взглядом, а потом вдруг выдаёт:
-- Вы, очевидно, не понимаете, насколько вы красивы.
Да что у него за пунктик с этой красотой? Я не жалуюсь, конечно, но как-то до сих пор за мной не водилось устилать улицы обморочными юношами. С другой стороны, если он Алтонгирела красавцем считает, то на его фоне я, конечно, суперзвезда.
-- У нас могут быть разные критерии оценки красоты, -- говорю с умным видом.
-- Да, -- кивает, -- да, это возможно. Мы тут привыкли думать, что все земляне прекрасны, но у вас ведь наверняка есть какая-то внутренняя градация.
А, ну то есть, дело не во мне. Это просто стереотип. Мы, значит, боги и должны быть красивыми, как бы оно там ни было на самом деле. Ладно, с этим разобрались. Отхлёбываю ещё чаю. Жизнь почти налаживается.
-- Ладно, -- говорю. -- Теперь насчёт Алтонгирела. Допустим, я вам поверила насчёт табу и прочего... -- хмурится. -- Ну вы же понимаете, что у меня единственная причина вам верить -- это ваше личное обаяние... -- совсем сник. Блин! -- Которое, безусловно, зашкаливает, поэтому будем считать, что я вам всё-таки верю.
