Только не дворецкий - страница 85
На этом этапе расследования полиция руководствовалась теорией, основанной на показаниях сэра Уильяма и заключениях двух врачей. Предполагалось, что из-за преступной халатности одного из сотрудников Мейсона в начинку новых конфет попало чрезмерное количество миндального масла, которое, по мнению доктора, и вызвало отравление. Эта версия была опровергнута управляющим: он утверждал, что в их производстве миндальное масло никогда не использовалось.
Однако это были еще не все новости. С нескрываемым изумлением прочитав письмо, которое прилагалось к конфетам, управляющий решительно заявил, что это подделка. Ни подобных писем, ни таких образцов компания никогда не рассылала; создание нового сорта конфет с ликером даже не обсуждалось. В той роковой коробке был самый обычный шоколад фирмы «Мейсон и сыновья».
Развернув и тщательно осмотрев одну из конфет, управляющий обратил внимание инспектора на небольшую отметину.
Видимо, снизу в обертке проделали маленькое отверстие, удалили таким образом безвредную начинку и ввели внутрь отравленную, а затем заделали отверстие расплавленным шоколадом. Простейшая операция.
Управляющий рассмотрел конфету в увеличительное стекло, и инспектор согласился с ним. Теперь ему было ясно, что кто-то умышленно пытался отравить сэра Уильяма Анструзера.
Скотленд-Ярд удвоил усилия. Конфеты снова отправили на экспертизу, снова допросили сэра Уильяма, а так-же Бересфорда, который к тому времени пришел в сознание. Доктор настоял на том, чтобы до следующего дня весть о кончине жены от больного держали в секрете, так как при его состоянии шок мог оказаться смертельным. Таким образом, от Бересфорда ничего полезного узнать не удалось.
Сэр Уильям также не смог пролить свет на это загадочное дело или указать на человека, у которого были бы причины желать его смерти. Сэр Уильям жил отдельно от жены, которая значилась в его завещании как главная наследница, но она находилась на юге Франции, что позднее и подтвердила французская полиция. Его поместье в Вустершире, несколько раз заложенное, отходило к племяннику по майорату; но доход от поместья едва покрывал проценты по закладной, а племянник был значительно богаче самого сэра Уильяма, так что никакого мотива здесь быть не могло. Полиция зашла в тупик.
Экспертиза выявила несколько любопытных фактов. В качестве яда было использовано вовсе не масло горького миндаля, а, довольно неожиданно, похожий на него нитробензол, применяемый в производстве анилиновых красителей.
Каждая конфета в верхней части коробки содержала ровно шесть минимов[59] нитробензола, добавленного к смеси кирша и мараскина. Остальные конфеты были совершенно безвредны.
От других улик не было никакого толку. Для письма был взят фирменный бланк Мейсона, изготовленный типографией Мертона, что там и подтвердили, но как эта бумага попала в руки убийцы, выяснить не удалось. Наверняка можно было сказать только одно: края заметно пожелтели, значит, бумага была довольно старая.
И конечно, невозможно было отыскать ту самую машинку, на которой письмо напечатали.
Мало что проясняла и обыкновенная оберточная бумага с адресом клуба сэра Уильяма, написанным от руки крупными буквами: посылка была отправлена накануне вечером из отделения на Саутгемптон-стрит между половиной девятого и половиной десятого — вот и все, что удалось узнать.
Ясно было только одно. Тот (а может, та), кто хотел лишить жизни сэра Уильяма, не собирался расплачиваться за нее своей.
— Теперь вы знаете то же, что и мы, мистер Шерингем, — сказал старший инспектор Морсби, закончив свой рассказ, — и если вы можете сказать, кто послал конфеты сэру Уильяму, вы знаете гораздо больше нашего.
Роджер задумчиво кивнул:
— Да, кошмарный случай. Как раз вчера я встретил одного приятеля — он учился с Бересфордом в колледже. Не то чтобы они много общались — мой друг был помешан на античности, которая Бересфорда совершенно не интересовала. Так вот, этот приятель говорит, что смерть жены просто убила беднягу. Хорошо бы вам удалось выяснить, кто же послал эти конфеты, Морсби.
— Да уж, мистер Шерингем, — мрачно согласился Морсби.
