— Я был начальником отдела продаж в крупной компании в Центральной Англии.
Тил вскоре завершил беседу, не сделав новых открытий, торопливо пожал руки своим собеседникам и проводил их к выходу. Потом он вернулся и посмотрел на Святого, как каннибал на недавно приехавшего миссионера.
— Почему бы вам не пойти работать к нам? — резко спросил он. — Сейчас как раз открылся новый полицейский колледж, и руководство Скотленд-Ярда ищет таких людей, как вы.
Саймон отреагировал на эту остроту так же, как бронемашина реагирует на удар снежка. Он сидел на краешке стула, и его голубые глаза светились от возбуждения.
— Пшдя на вас, не скажешь, что в полицейском колледже учат расследовать убийства, — ответил он.
Тил дернулся, как будто не мог поверить своим ушам. Он взялся за подлокотники кресла и заговорил с едва сдерживаемым раздражением, как будто решил не вызывать санитаров сразу, а дать Святому последний шанс образумиться.
— О каком убийстве вы говорите? — спросил он. — Энстоун застрелился.
— Да, Энстоун застрелился, — сказал Святой. — Тем не менее это было убийство.
— Вы что, напились?
— Я-то нет, а вот Энстоун…
Тил чуть не подавился.
— Вы будете рассказывать мне, — возмутился он, — что человек может напиться настолько, чтобы застрелиться, когда его дела идут в гору?
Саймон покачал головой:
— Они заставили его застрелиться.
— Вы имеете в виду — с помощью шантажа?
— Нет.
Святой провел рукой по волосам. Он уже думал об этом. Он знал, что Энстоун выстрелил в себя сам, потому что никто другой в него выстрелить не мог. За исключением Фаулера, камердинера, — но Тил заподозрил бы его сразу, если бы он вообще кого-нибудь заподозрил, а это была слишком очевидная, слишком безумная версия. Ни один нормальный человек не станет планировать убийство так, чтобы оказаться главным подозреваемым. Значит, шантаж? Но тогда, в вестибюле гостиницы, Льюис Энстоун не производил впечатления человека, который прощается с шантажистами. И какой из обычных поводов для шантажа мог дать своим недругам человек, который был настолько предан своей семье?
— Нет, Клод, — сказал Святой. — Это не шантаж. Они просто сделали так, что он застрелился.
Мистер Тил почувствовал тот инстинктивный холодок, причина которого коренится в древнем страхе перед сверхъестественным. Убежденность Святого была безумной и вместе с тем искренней, и на мгновение детектив представил себе, как черные глаза Костелло гипнотически расширяются и застывают, его изящные и чувствительные руки совершают странные пассы, а губы под тонкими черными усами шепчут смертоносные приказы. Затем последовало столь же фантастическое видение: два вежливых, но суровых джентльмена вручают оружие третьему, кланяются и уходят, как если бы они пришли к офицеру, уличенному в предательстве, милостиво предлагая ему альтернативу военному трибуналу — чтобы не замарать честь Капитала… Тут он рассмеялся.
— Они просто сказали ему: «Лью, а почему бы тебе не застрелиться?» — а он подумал, что это отличная идея, да? — издевательски спросил он.
— Примерно так оно и было, — рассудительно ответил Святой. — Ведь Энстоун сделал бы все что угодно, чтобы развлечь своих детей.
Тил открыл рот, но не издал ни звука. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он готов был низвергнуть на своего собеседника поток уничтожающих острот, а молчал лишь потому, что безумие Святого было уже вне пределов, подвластных насмешке.
— Костелло и Хэммел должны были что-то сделать, — сказал Святой. — Дела у «Интернэшнл Коттонз» уже давно идут плохо, и вы бы тоже это знали, если бы не хранили свои деньги в государственном чулке. Напротив, у компании «Космополитен Текстайлз», за которой стоял Энстоун, все было хорошо. Костелло и Хэммел могли выпутаться из этого положения двумя способами: либо с помощью слияния, либо заставив Энстоуна совершить самоубийство, чтобы из-за паники акции «Космополитен» упали и они могли бы их скупить: наверняка потом окажется, что они весь месяц играли на понижение, пытаясь сбить цену. А если вы полистаете сегодняшние газеты, то обнаружится, что котировки всех акций Энстоуна рухнули: такой человек не может совершить самоубийство и не вызвать при этом паники. Костелло и Хэммел отправились обедать с ним, чтобы попробовать уговорить его на слияние, но они были готовы воплотить в жизнь другой вариант, если Энстоун откажется.
