– Ну как… они мне сами сказали.
– Вот как! Просто так взяли и сказали?
– Они… ну, просто сказали, и все. – Нея улыбнулась Вулфу. – В определенных условиях… я хочу сказать, мужчина может кое-чем поделиться с девушкой, если обстановка тому благоприятствует.
– Вы были настолько близки с мистером Ладлоу? И с мистером Фабером?
– О нет, нет! – Ее подбородок чуть вздернулся. – Вовсе не так близки.
– Еще они вам признались… Ну да ладно. Итак, вы утверждаете, что вы не правительственный агент. Может, вы политический представитель? Вы приехали сюда с политической миссией?
– Нет.
– А вы, мисс Ловчен?
– Нет, сэр.
– Вы обе лжете.
Они так и уставились на него. Нея вздернула подбородок. Глаза Карлы сузились, хотя и не настолько, чтобы не видеть, что творится вокруг.
– Мисс Ловчен, – резко сказал Вулф, – для интриганки вы на редкость неловки. С тех пор как вы вошли в мой кабинет, вы дважды взглянули на книжную полку, на то самое место, где стоит «Объединенная Югославия». Я знаю, что вы спрятали туда одну бумагу. Я сам ее оттуда вытащил и переложил в другое место.
Нея по-прежнему не спускала глаз с Вулфа, но и только, зато Карла подскочила с побледневшим лицом и бессвязно залепетала:
– Но я… Я только хотела…
– Знаю. – Вулф остановил ее, подняв руку. – Вы хотели только оставить ее там на некоторое время для пущей сохранности. Там, куда я спрятал ее, она даже в большей безопасности. Я упоминаю об этом только потому…
– Где она?
Глаза Неи Тормич были похожи на две шпаги, пронзающие Вулфа насквозь, а голос разил, словно кинжал. Она вскочила и оказалась возле его стола так неуловимо быстро, что ее движения напомнили мне Милтана, когда он продемонстрировал выпад со своей чемпионской шпагой.
– Где она?
Тут Нея повернулась, потому что Карла подбежала к ней и схватила за локоть. Она тряхнула рукой, пытаясь высвободиться, но Карла только крепче схватила ее локоть и отрывисто заговорила:
– Нея! Нея, сядь на место! Нея, ты же знаешь…
Нея в ответ разразилась потоком слов, для которых, попытайся я что-то записать, все равно не подыскал бы подходящих английских букв. Ее подруга не осталась в долгу, но ее речь была более спокойной. Карла вполне владела собой.
– Я, между прочим, понимаю сербохорватский, – заметил Вулф.
– О! – воскликнули они в один голос.
– Мне довелось пожить в Югославии, – кивнул Вулф. – В свое время я немного поработал на австрийское правительство. Я был тогда слишком зелен и не понимал, что этого не стоит делать. В тысяча девятьсот двадцать первом году я все еще был в вашей стране и удочерил там одну девочку…
– Я хочу, чтобы вы вернули мне эту бумагу.
– Знаю, мисс Ловчен. Но я даже обсуждать ничего не собираюсь и предоставлю вам самим разбираться со своими делами, пока вы, детки, не сядете на свои места и не станете вести себя прилично. Чтобы больше не было ни подпрыгиваний, ни кошачьего визга! Я этого не выношу, да и, кроме того, ваши стенания вам не помогут. Сядьте! – (Девушки повиновались.) – Вот так-то лучше. Я упомянул о том документе, только чтобы на деле показать вам, как я догадался, что вы лжете, говоря, что не выполняете в этой стране политической миссии. А кстати, полиции вы, наверное, тоже солгали? Ну конечно, как же иначе. Теперь, раз уж речь зашла о том документе, мисс Ловчен, расскажите, как он попал к вам?
– Я… – Карла перебирала складки юбки. – Просто попал, и все.
– Где и каким образом? Это ваш документ?
– Я украла его.
– Нет! – резко оборвала ее Нея. – Это я украла его!
Вулф пожал плечами:
– Поделите эту сомнительную честь пополам. У кого вы его украли?
– У особы, которой он принадлежал.
– У княгини Владанки Доневич?
– Не скажу.
– Хорошо. Это все же лучше, чем пытаться меня обмануть. Княгиня сейчас тоже в Нью-Йорке?
– Я ничего не расскажу вам об этом документе.
– Берегитесь! Вы рискуете жизнью. Единственное, что защищает вас от обвинения в убийстве, – это неподтвержденное алиби, представленное Фабером. Вы хотите, чтобы я уберег вас от этой опасности?
– Да. – Какое-то мгновение казалось, что она вот-вот улыбнется, но этого не случилось. – Да, хочу, – повторила она.
