- Необходимость православной классификации и осмысления болезни всегда стояла перед медицинским сообществом, - говорит Вячеслав Алексеевич, - об этом мы много говорили с отцом Владимиром. То, что болезнью Господь подает свою милость людям – сегодня многим понятно, духовная суть болезней тоже, вроде, ясна.
- Так о какой же классификации, - уточняю я, - шла у вас речь?
- Вопрос о смерти человека не отличается большой новизной. О переходе человека в землю было сказано еще в Ветхом Завете: «Адаму же сказал: ... со скорбью будешь питаться ... полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься»(Быт. 3; 17-19). Конечно, нового ничего нет в том, что мы все из земли взяты и в землю возвратимся. Я же хочу вернуться к основе наших болезней. Их можно разделить на болезни к смерти, и напротив, совершенно не к смерти. А болезни к смерти имеют ещё более интересное деление.
- Да? И чем же оно интересно?
- Разделяются они так: бывает смерть моментальная, а бывает длительная болезнь, тоже приводящая к смерти. Для православных христиан смерть моментальная, внезапная - не лучший вариант. Печально, что человек умер без подготовки, без покаяния, без Причастия.
- Настолько ли ужасна, - выражаю некоторое сомнение, - для верующего человека моментальная смерть? И вообще, о реальности и логичности смерти неоднократно говорится и в Новом Завете: «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом — смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нём все согрешили»(Рим. 5; 12).
- Да, современный человек представляет смерть, как некоторое неординарное событие. И весьма трудно человеку осознать, - уверенно продолжает Кулагин, - что даже в моментальной смерти нужно видеть милость Божию, она есть везде. Милость Господня, я думаю, в том, что Он останавливает греховную жизнь на определённом этапе, чтобы человек хоть как-то, но мог бы оправдаться перед Богом. Вот в этом и есть промысел Божий.
- Уважаемый Вячеслав Алексеевич, - не могу удержаться от вопроса, - у меня такое ощущение, что я говорю не с врачом, а, скорее, со священником?
- Вы, батюшка, в обоих вариантах не ошиблись, - улыбается заведующий отделением, - я одновременно и врач, и священник.
- Когда же вы приняли сан священства? - удивляется матушка Людмила.
- Священник-то я совсем молодой, вроде бы даже младенец: 10 месяцев мне всего...
- Тяжело ли, - интересуется матушка, - совмещать эти два довольно ёмких занятия? Точнее, не просто занятия, а образа жизни.
- Вы понимаете, мне Господь всё дарует, - задумчиво отвечает врач и священник. - Конечно, - смеется, - ежели бы пару часов в сутки добавить, да еще пару дней в неделю, неплохо было бы. Но, если серьезно, то я вижу, что Господь дарует всё, и я, в общем-то, не могу сказать - тяжело мне или нет. Я не могу на это ответить. Все мои дела, которые у меня есть - они есть. Тут - работаю, оперирую, там - службы в субботы, воскресения, праздничные дни. Уверен, что это всё Господне, Господне - абсолютно всё.
- Дай вам Боже силы, батюшка, - произношу с уважением, и с некоторым удивлением. - Простите мою полную медицинскую неосведомленность, но можно ли продолжить разговор о конкретных заболеваниях, ведущих к смерти?
- Однозначно говорить о таких заболеваниях весьма сложно, здесь можно говорить о заболеваниях онкологических, хронических, гематологических, урологических и т.д. И тем не менее, смею утверждать, что эти заболевания нам нужны. Конечно, для тех людей, кто воцерковлен, кто имеет духовное понимание...
- Да, уж, - размышляю озадаченно, вспоминая при этом себя в роли больного, - как же людям об этом-то говорить?
- Да, да! - восклицает Вячеслав Алексеевич. - На то мы и пастыри. Кроме того, священнику необходимо иметь хоть какие-то медицинские знания.
- Всё же хотелось бы вернуться к другой стороне нашего разговора, - напоминаю о неоконченной беседе. — Что такое - болезнь «не к смерти»?
- Ну, «болезнь не к смерти», конечно, дана нам для нашего вразумления, вразумления сиюминутного, житейского.
