– Скорее! – взвизгнул алхимик, хватая Гончую за руку. – Сколько у тебя ещё такого эликсира?
– Четыре скляницы… – растерялась Стайни.
– Всех Зверей им на погибель! – по-старинному ругнулся Ксарбирус. – Всё равно, давай, давай же! – добавил он, заметив выражение Гончей.
Стайни не заставила просить себя дважды.
Поток жёлтых многоножек деловито устремился прямо в ворота, замершие в полусотне шагов алхимик и девушка их не слишком заинтересовали.
Стайни выхватила алый пузырёк, сжала в кулаке. Даже без эликсиров она двигалась очень быстро и очень плавно.
– Инъекции в суставы… – пробормотал алхимик, наблюдая за сорвавшейся с места фигуркой.
Шагов за двадцать Стайни широко размахнулась, и миг спустя пурпурное облако наглухо закрыло страшный гнойник. Гончая швырнула пузырёк прямо в место разрыва, чтобы облакам не потребовалось тратить время, добираясь ко вскрывшейся пустуле.
– Довольна? – сварливо встретил её Ксарбирус. – Могла бы и отсюда запустить. Зачем рисковала?
– Чем ближе к прорыву начинается истечение, тем дольше будет действовать. А там, в городе, там же люди. Дети. Каждая секунда… каждая лишняя тварь…
– Всё понятно. Набралась у своего дхусса этих завиральных идей, – буркнул алхимик. – Вот что, моя дорогая. Дай-ка ты мне одну из трёх оставшихся скляниц. Так оно вернее будет. Заставим снадобья Некрополиса поработать на общее благо, как сказал бы наш прекраснодушный Тёрн. Интересно, как скоро очаровательной сидхе удастся затащить его в постель? – безо всякой, казалось бы, связи вдруг закончил травник.
Гончая вспыхнула до корней волос, кулаки её сжались. Ксарбирус словно бы ничего не заметил.
– Сидха и дхусс! – беззаботно продолжал алхимик. – Славная парочка, нечего сказать. Ты пошире, пошире шагай, моя прекрасная госпожа Стайни, или забыла, что твой эликсир запечатал пустулу не навечно? Хотя, разумеется, город ты спасла. Этар теперь должен тебе памятник из золота в полный рост. Вырвалось не так много тварей, люди успеют разбежаться, уйти, а через сутки многоножки передохнут.
– Третий раз, мэтр Ксарбирус, – осторожно напомнила ему Стайни. – Это уже третий раз.
– Сам знаю, – недовольно буркнул тот. – Скоро голову себе совсем сломаю. Нет этому разумного объяснения, нет, и всё тут! Вернусь в Семме – засяду за работу. Знала б ты, дорогая моя, что это значит – прицельно бьющая Гниль…
– Представляю, мэтр. В Некрополисе уделяли ей немалое внимание.
– Вижу, что уделяли, – буркнул алхимик. – И не могу не признать, что твои бывшие Мастера годятся не только зомби из кусков сшивать…
Тяжёлый мешок пригибал тонкую Стайни к земле, но шагу она не сбавляла и даже не запыхалась, Ксарбирус едва за ней успевал.
– А мне… эх, сколько ж придётся ноги трудить! Все места нетипических прорывов обойти, взять пробы, домой вернуться…
– Ах, мэтр, давайте сперва все вернёмся; нам ведь ещё храм Феникса отыскивать, а если не отыщем, вообще за Вилосский хребет подаваться. Едва ли к осени тогда управимся.
– Всё найдём, – непререкаемо заявил Ксарбирус. – И куда раньше. Всё на самом деле просто. Неожиданности – это для тех, кто не умеет планировать.
Стайни не сдержалась – хмыкнула.
– А думаешь, старый дурак совсем из ума выжил? – съехидничал алхимик. – Нет, ещё не совсем, не совсем. Есть неожиданности – и неожиданности. Вот Гниль, например – это неожиданность. А храм… мне доподлинно известно, каких существ он может притягивать. Ничего страшного.
– А почему же там не может оказаться чего-то неожиданного, как с Гнилью?
Алхимик снисходительно усмехнулся.
– Да потому, что Гниль – процесс живой, развивающийся, да простится мне это кощунственное сопоставление. А магия Зверей ушла, ушла насовсем. Остались только старые отпорные заклятья, какие ещё не сработали по каким-нибудь роющим норы зверькам или там змеям. Есть разница, не находишь?
Стайни не стала спорить.
– Веселье продолжается! – громогласно объявил Ксарбирус, едва они появились в лагере. – Гниль. Прямо у нас на виду, в воротах Этара.
Тёрн лишь слегка сжал зубы.
– Мы почувствовали, – выразительно произнёс Кройон. В присутствии алхимика демон очень присмирел, уже не декламируя стихов по поводу и без повода, равно как и не вспоминая родной план. – Даже я, недостойный, что уж говорить о многомудром Тёрне.
