– Тогда говори, зачем, – Гончая не желала упускать инициативу.
– Шёл я за вами, – деловито начал гном, – ажно от самого Стамме, распечать меня в три кости, ноги мало что по чащам не сбил. Видел, видел, что вы в храме Феникса учинили, – ничего не скажешь, сильны, бродяги, уважаю. Вообще-то меня Брабер кличут. Именно кличут, клановичи-то зовут по-другому, ну да то имя не для ваших ушей.
– Брабер… – Стайни прищурилась, вгляделась в узор мерцающих татуировок на блестящем, словно от пота, торсе гнома. – Охотник за чудами?
– Не просто «за чудами», – поправил её гном. – За демонами. За чудищами с других планов.
– Попрошу вас! – оскорбился по-прежнему обездвиженный Кройон. – Я вам не «чудище»! Я художник, поэт, я…
– Феан, – одним словом запечатал его гном Брабер. – Помолчи, демон. Я ж с тобой разговариваю не просто так, иначе бы просто зарубил уже. Так вот, шёл за вами я долго, всё понять силился, что у вас к чему. А началось-то с того, что почуяла моя игрушка добычу, – он приподнял висевший на цепочке слабо светящийся предмет, напоминавший крошечные песочные часы. Стайни пригляделась – в верхней чаше песок был чёрен, с изредка проскакивавшими золотыми искрами, в нижней же – золотист, и проскакивали изредка уже чёрные вспышки.
Гном направил донышко с золотым песком на демона, и песчинки тотчас выстроились в подобие чёрно-жёлтой стрелки.
– Демон! – торжественно объявил Брабер. – Самый демонючий демон.
– Демонючий?! – возмутился Кройон.
– И что с того? – сквозь зубы процедила Стайни. – Мало ли что на кого указывает!
– Не «мало ли что», а мой находитель, – Брабер с важным видом спрятал песочные часы обратно в кармашек. – А он не ошибается.
– И где ж ты добыл такой?
– Где добыл, там уже нет, – гном деловито одернул жилет. – Я, собственно, к чему всё это? Когда только зашевелились мои часики, решил, мол, что удача мне привалила. Потому как хороший демон вырисовывался, упитанный, я бы даже сказал – толстый.
– Толстый! – возопил Кройон, оскорблённый до глубины души.
– Я встал на след. Понял, что тут оно всё не просто так. Не станет дхусс, чистая душа, якшаться с простыми демонами. Запахло тайной, а мне, – Брабер приосанился, – без тайны жизнь не мила. Были сборы недолги, куда короче выпавшей дороги. Хотел нагнать, потолковать ещё в Феане, да не вышло. А потом случился Феан… – гном покрутил головой.
– А что Феан? – невозмутимо спросила Стайни.
– Что Феан? Что Феан?! Схватились с рыцарскими орденами, с чашниками, да и спрашивают невинным голоском, «что Феан»?!
– С кем бы мы ни схватывались, почтенный Брабер, это наше дело. А не твоё. Мы тебя, почтенный, к нашему костру не звали.
– Твоя правда, Гончая, не звали. Да и какая Гончая бы позвала, даже и бывшая? Недаром ведь говорят, что бывших Гончих не бывает, – осклабился гном.
– А раз не звали, то что пришёл?
– А пришёл, вежливая ты наша, что тайна ваша после Феана кровью запахла, и притом большой. Не просто так дхусс демона за собой таскал, небось домой хотел вернуть? Иначе зачем бы вам храм Феникса… – гном обнаружил изрядные познания в эпохе Семи Зверей. – А теперь вмешались ордена. Скажу честно, я чашников с солнечными, распечать их в три кости и три глотки, люблю не больше вашего. Особенно последних.
– А их-то за что? – хитро прищурилась Гончая. – Чай, не чашники, у которых скоро задница треснет – на таком количестве магического добра пытаются усидеть!
– Их за что? Покупали они у меня мою добычу пару раз. Да, да, не горжусь этим, Гончая, не горжусь. Стыжусь. Каюсь и казнюсь. Говорю в открытую, себя карая. Польстился на деньги и не только… Так вот, покупали они у меня добычу, значит, солнечные-то, распечать их в три кости, и видел я, что они с этой добычей сделали…
– И что же? – не утерпел и Кройон.
– Тебе, демоняка, лучше не знать, крепче спать станешь. В общем, выпускали их на арену…
– Как гладиаторов, что ли?
– Гладиаторов? О нет. Выпускали их против самых что ни есть обыкновенных… то есть это я думал, что обыкновенных… людей. На арене. Демоны их, само собой, жрали с потрохами.
– Забавы ради? – холодно спросила Гончая, в то время как мэтр Кройон горестно стенал и плакал о всеобщем падении нравов и на данном бытийном плане.
