– Кройон! Бежим!
В ответ раздалось только жуткое рычание, перемежающееся клацаньем зубов и каким-то подозрительным хлюпаньем.
– Ты-то мне и нужна, – прошипел кто-то ей в ухо, и закованная в железо рука попыталась подсунуть нож к её горлу. Правда, саму эту руку покрывала кровь, остриё клинка дергалось и дрожало, словно в лихорадке, и, прежде чем лезвие успело глубоко погрузиться в плоть, Стайни резко отмахнулась собственным мечом. Короткий вскрик, бульканье, и тяжесть рухнувшего тела в доспехах почти прижала бывшую Гончую к полу. Оружие Стайни рассекло неудачливому поимщику шею, однако его живот был уже и так разворочен – на ногах его могла удерживать только магия.
– Кройон! Помоги!
– Ур-а-а-гхххх…
Потрескивая, ровно горели рухнувшие балки. В дыру над головой равнодушно заглядывали звёзды. Стайни сбросила с себя мертвеца, пошатнувшись, шагнула к гротескной, замершей, словно горгулья на соборе, фигуре демона. Тот сидел на корточках и, словно чудовищная белка, деловито выгрызал человеческую плоть из железной скорлупы нагрудника.
– Кройон… – Гончая всхлипнула, выпустила меч, положив обе раскрытые ладони на покрытую чем-то тёплым и скользким чешую. – Приди в себя. Ну, пожалуйста. Приди в себя, и пойдём отсюда. Пока не явились подкрепления.
– Мрругха-аагх…
– Сейчас, сейчас помогу… – она лихорадочно зашарила по мёртвым телам, обильно пачкаясь в чужой крови. – Вот, ещё один, получай!
Меч Гончей обратил в ничто ещё один амулет, поспешно сорванный с трупа кого-то из нападавших. Демона сотрясла жестокая судорога, но занятия своего он не оставил.
Не помогало. Ничего не помогало.
– Кройон, – из уголка глаза Стайни выкатилась самая настоящая слеза. – Пойдём, прошу тебя. Пойдём. Тёрну нужна помощь. И Ксарбирусу. И даже сидхе, пусть она и ненавидит меня. Керван гибнет, мэтр! И ты один можешь его спасти.
Эта патетическая, в лучшем стиле древних трагиков тирада, как ни странно, подействовала лучше всякой магии.
– К-керван? – прохрипел-прорычал Кройон, облизывая покрытые чужой кровью губы длинным вибрирующим языком. – Керван погибает?.. Гррр! Сейчас, храбрая, сейчас. Вот только закончу трапезу.
– Давно ли ты стал лакомиться человечиной, мэтр? – Стайни не отстранялась, напротив, чуть ли не всем телом прижималась к горячей чешуе.
– Ч-что? – демон впервые взглянул на девушку. – Я? Достойная забыла, что я, поэт и художник, неподвластный постыдному зову плоти, я…
– У тебя в лапе, – перебила Гончая, – человеческая нога. Ты даже не потрудился снять с неё сапог.
Кройон вскочил, взвыл, отшвырнув страшное яство. Взгляд демона прояснялся. Гончая тоже увидела разбросанные среди переломанных досок и остатков полусгнившей мебели самое меньшее дюжину растерзанных, разорванных на куски тел. Все – в доспехах, с короткими мечами или палицами, какими удобно биться в замкнутом пространстве, все – в глухих шлемах с опущенными забралами. На железных щеках тускло горели, угасая и исчезая, нанесённые призрачно-голубым цветом руны.
– Орден Чаши, – без тени сомнения бросила Гончая. – А теперь бежим, мэтр, бежим! Чашники ошибаются только один раз. Вторично – никогда.
Демон только простонал что-то невнятное. Однако же подчинился, дал Стайни увести себя за руку, вернее – за лапу, словно ребёнок.
Стены злополучного дома наполовину обвалились, крыша просела, внутри лениво облизывался огонь, не спеша разгореться. Остро и едко пахло какими-то алхимическими снадобьями.
Тупик оставался мёртвым – но где-то рядом, на соседней улице, кто-то уже завопил «пожар!», кто-то заверещал дурным голосом. Торопилась стража, сейчас высыпят добропорядочные горожане – нет страшнее бедствия, чем разгулявшееся пламя. Кроме Гнили, конечно.
…Стайни с трудом после могла вспомнить, как же они сумели выбраться из Феана. Наверное, всё-таки спас начавшийся пожар, с моря внезапно налетел ветер, раздувая лихое пламя.
Кройон, казалось, едва держится на лапах. Голова демона болталась из стороны в сторону, язык вывалился из нечистой пасти. И только когда двое беглецов очутились далеко от городских стен, в глухой чаще, достойный мэтр дал волю отчаянию.
