В дополнение к отмеченным свидетельствам консервативного мировосприятия нужно выделить еще одну характерную черту, которая имеет более важное значение, чем игривая склонность к соблюдению тривиальных форм и обрядов. Множество американских колледжей и университетов, например, так или иначе хранят верность какому-либо религиозному вероисповеданию и потому отчасти привержены соблюдению обрядов благочестия. Предполагаемая осведомленность в научных методах и знакомство с научной точкой зрения должны, казалось бы, избавлять профессуру от анимистического образа мыслей, но налицо значительная часть тех, кто открыто признает принадлежность к антропоморфической вере и проявляет в частностях образ мыслей, свойственный ранним стадиям развития. Конечно, проявления благочестивого рвения в изрядной мере формальны и служат средством достижения определенных целей как со стороны учебных заведений в целом, так и со стороны отдельных преподавателей; но можно не сомневаться в том, что в высших учебных заведениях присутствует в существенной степени антропоморфическое мировосприятие. Поскольку это так, постольку нужно говорить об архаическом, анимистическом складе ума. Такой образ мыслей непременно передается в какой-то степени обучающимся, а придание определенного направления образу мыслей студента ведет к консервативности и атавистическому возврату, что мешает усвоению студентом фактических знаний, которые наилучшим образом служили бы целям производства.
В университетских занятиях спортом, столь модных в почтенных учебных заведениях наших дней, наблюдается схожая ситуация; в самом деле, у спорта много общего с благочестием в колледжах, как в отношении их психологического основания, так и в отношении воздействия на обучающегося. Но данное выражение варварского темперамента следует приписывать не характеру учебного заведения как такового, а прежде всего самим студентам, если только колледжи или их руководители, как иногда случается, не поощряют активно увлечение спортом. Подобное справедливо применительно к занятиям спортом и к студенческим братствам, правда, при некотором различии. Первые суть преимущественно просто выражения хищнических побуждений, тогда как вторые являются специфическим проявлением унаследованной приверженности клану, то есть качества, столь важного для темперамента варвара-хищника. Можно также отметить, что между студенческими братствами и занятиями спортом существует тесная связь. В одной из предыдущих глав уже говорилось о спорте и азартных привычках, а потому едва ли стоит снова обсуждать экономическое значение спортивной подготовки или воспитания взаимодействия в узком кругу фракции.
Впрочем, все перечисленные признаки образа жизни ученых слоев и учреждений, приверженных сохранению традиционной системы высшего образования, являются в значительной мере случайными. Их едва ли нужно считать органическими элементами той исследовательской и учебной деятельности, для очевидного занятия которой существуют эти учебные заведения. Вместе с тем эти симптоматические показатели подкрепляют наши предположения о характере выполняемой работы – рассматриваемой с экономической точки зрения, – а также доказывают наличие тех склонностей, которые проводимая в таких условиях серьезная работа фактически прививает молодежи, посещающей учебные заведения. В силу уже изложенных обстоятельств возникает предположение, что высшие учебные заведения в своей деятельности и в церемониале занимают консервативную позицию, но это предположение нужно проверить сопоставлением экономического характера действительно выполняемой ими работы, а также обзором тех знаний, сохранение которых вверяется высшим учебным заведениям. В этом отношении, что хорошо известно, признанные учебные заведения до недавнего времени сохраняли консервативное мировосприятие. Они неодобрительно трактовали все и всякие нововведения. Как общее правило, новая точка зрения или новая формулировка знаний получала поддержку и бралась на вооружение в учебных заведениях только после того, как это новое прокладывало себе дорогу за их пределами. В качестве исключений из этого правила нужно упомянуть малозаметные нововведения и отступления от традиций, которые никаким ощутимым образом не влияют ни на установившиеся взгляды, ни на существующую систему общественной жизни; например, это подробности физико-математических наук или новые прочтения и истолкования классиков, в особенности те, что относятся лишь к филологии или литературе. Кроме как в области «гуманитарных наук», в узком смысле, и в той мере, в какой новаторы оставляли в целости традиционную точку зрения гуманитарных наук, неизменно признавалось, что ученые круги высших учебных заведений на все нововведения смотрят косо. Новые взгляды и направления в научной теории, в особенности те, которые в каком-либо вопросе затрагивают теорию общественных отношений, крайне медленно находили свое место в системе университетского образования, встречая не сердечный прием, а вынужденную терпимость; люди, пытавшиеся расширить область человеческих познаний, сталкиваются с тем, что их усилия обычно принимаются плохо учеными современниками. Высшие учебные заведения обыкновенно не склонны поддерживать шаги вперед в методах познания или в самом предмете знания, пока нововведения не начнут устаревать, почти потеряв свою полезность, пока не сделаются банальными фактами из интеллектуального багажа нового поколения, которое выросло при внесхоластическом наборе знаний, которое и сформировало его образ мыслей и новую точку зрения. Все сказанное справедливо для недавнего прошлого. Насколько оно может быть справедливым непосредственно для настоящего времени, рассуждать было бы неосмотрительно, потому что невозможно увидеть сегодняшние явления в такой перспективе, которая давала бы правильное представление об относительных размерах этих явлений.
