Таким образом, Женетт разделяет множество литературных текстов на два сегмента, которые эволюционируют с разной скоростью: центральное ядро остается (относительно) неизменным, тогда как периферия по определению изменчива. Это «горизонтальное» членение литературы на две области сходно с «вертикальным» делением языка и литературы на постоянную область правил и абстрактных форм («язык» по Соссюру или предмет «науки о литературе» по Барту) и исторически развивающуюся область словесной практики (соссюровская «речь» или предмет бартовской «критики»); в более отдаленной перспективе это членение, конечно, воспроизводит платоновскую оппозицию мира сущностей и мира явлений (ср. женеттовский термин «эссенциальная литературность»), только проецирует ее на множество одинаковых по природе объектов (текстов). Наконец, с точки зрения картографии металитературных дискурсов с некоторым приближением можно сказать, что литература разделяется на «область теории» (трансисторическое ядро) и «область истории» (исторически подвижную периферию).
Анализ логической неоднородности литературных понятий – важный теоретический жест Женетта, предвосхищенный за два года до него (и в руководимой им книжной серии) в теории литературных жанров Жаном-Мари Шеффером, который поставил себе задачей исследовать не разные жанры словесности, а разные логики их определения (см. ниже, § 20).
§ 9. Открытый и закрытый текст; «не-литература» в литературе
До сих пор обсуждались возможности классифицировать тексты на литературные и нелитературные. Но границы литературы можно проводить не только между текстами.
Существует представление, широко применяемое в быту: литературный текст, его качество можно опознать по любому фрагменту – взять пробу текста, прочтя из него произвольный абзац или строфу. Предполагается, что текст – как бы однородная субстанция вроде меда или творога, которую можно «отведать» в любой ее точке. Фактически при этом мы оцениваем упорядоченность формы текста, пользуясь вторым структурным критерием литературности: проверяем, насколько «хорошо написан» данный фрагмент, насколько он внутренне связен и насыщен. Однако такой критерий может и не сработать. Допустим, мы вздумали оценить таким способом – пробой в произвольном месте – роман Достоевского «Бесы». Нам попался в этом прозаическом тексте стихотворный пассаж, казалось бы, он должен быть хорошим образцом для пробы, ведь он обладает повышенной формальной упорядоченностью по сравнению со своим окружением, – но на самом деле это стихи капитана Лебядкина, специально сочиненные как дурно написанный текст, как пародия на литературу.
Перед нами пример неоднородности художественного текста, в разных сегментах которого могут присутствовать и соединяться друг с другом разные, более или менее художественные дискурсы. Литературность завершенного, закрытого текста имеет иной характер, чем литературность открытого дискурса, заполняющего тот или иной его сегмент (в § 20 мы увидим, что то же различение необходимо делать и в теории жанра). Учитывая это, Юрий Лотман предлагал разграничивать две разные риторики (термин, в данном случае мало отличный у него от «поэтики»): «риторику „открытого текста“ ‹…› деятельность по созданию текста, который мыслится в процессе порождения», и «риторику „закрытого текста“, поэтику текста как целого»[64].
Если вернуться к казусу со стихами Лебядкина, то их эффект основан именно на том, что их стихотворный дискурс и обрамляющий их роман Достоевского обладают разной литературностью, причем для понимания этой разницы нам не хватит женеттовской теории. Стихи, как мы помним, конститутивно литературны по второму (формальному) структурному определению литературности, но и романная проза конститутивно литературна, только по первому (тематическому) структурному определению. Нельзя сказать, что роман «Бесы» могли когда-то не признавать литературным: даже читатель, видящий в нем прежде всего «антинигилистический» памфлет, понимает, что это все же не прямое политическое высказывание, а тенденциозная художественная проза; роман определяется здесь по конститутивным признакам – таким, как вымышленная фабула и персонажи, а также жанровый подзаголовок «роман». Стихи и роман противопоставляются в данном случае именно как
