— Это произошло один-единственный раз, — огрызнулся Ваксиллиум.
— Ага, но было смешно — просто обхохочешься.
— Оставайся с лошадьми, — приказал Ваксиллиум, бросая парнишке поводья. — Не привязывай Крушительницу. Она может мне понадобиться.
— Ладненько.
— И не смей ничего красть!
Парнишка — круглолицый, с едва заметной щетиной, которую отращивал не одну неделю, — кивнул с мрачной торжественностью:
— Обещаю, что не буду ничего у тебя тырить, Вакс.
Ваксиллиум вздохнул:
— Я не это сказал.
— Но…
— Просто оставайся с лошадьми. И постарайся ни с кем не разговаривать.
Ваксиллиум покачал головой и, ступая легким пружинистым шагом, вошел в салун. Он по чуть-чуть заполнял метапамять, уменьшая вес примерно на десять процентов. Это вошло в привычку несколько месяцев назад — с тех самых пор, как у него закончился запас прямо во время охоты за одним из первых преступников.
Салун, разумеется, был грязным. Почти все в Дикоземье было пыльным, изношенным или сломанным. Ваксиллиум провел тут пять лет, но так и не привык. Большую часть из этих пяти лет он пытался зарабатывать на жизнь в качестве клерка, постепенно удаляясь от крупных поселений из опасения оказаться узнанным. Но если даже крупные поселения Дикоземья были грязнее тех, что располагались в окрестностях Эленделя, то здесь, на самом краю обитаемых земель, слово «грязный» и близко не отражало всей полноты того, что представляла собой жизнь.
Посетители салуна, мимо которых проходил Ваксиллиум, сидели за столами, ссутулившись и почти не поднимая глаз. Вот, кстати, еще одна характерная черта Дикоземья. И растения, и люди здесь отличались куда большим количеством шипов и припадали к земле. Даже веерообразные акации, которые время от времени вырастали высокими и выглядели сильными и крепкими.
Рассчитывая привлечь внимание, Ваксиллиум остановился и, уперев руки в бока, огляделся. Не получилось, отчего нахлынуло раздражение. Зачем наряжаться в отличный городской костюм с широким галстуком лавандового цвета, если этого никто не замечает? Впрочем, здесь над ним хотя бы не хихикали, как в предыдущем салуне.
Держа руку на кобуре, Ваксиллиум неторопливо подошел к барной стойке. Высокий бармен отличался стройным и гибким телосложением, которое могло свидетельствовать о некотором количестве террисийской крови в его жилах, хотя благородные сородичи из Бассейна пришли бы в ужас при виде того, как парень грызет жирную цыплячью ногу, а свободной рукой подает кружку. Ваксиллиум попытался сдержать тошноту: к местным понятиям о гигиене он тоже пока что не привык. В этих краях утонченным считался человек, не забывавший вытереть ладони о штанины в промежутке между ковырянием в носу и пожиманием чьей-то руки.
Ваксиллиум подождал. Потом еще немного. Потом кашлянул. Наконец бармен навис над ним:
— Чего?
— Я ищу одного человека, — вполголоса сообщил Ваксиллиум. — Называет себя Гранитным Джо.
— Не знаю такого, — ответил бармен.
— Не надо… Он же единственный по-настоящему известный бандит в этих краях!
— Не знаю такого.
— Но…
— Безопаснее не знать таких людей, как Джо, — пояснил бармен, откусывая от цыплячьей ноги. — Но у меня есть друг.
— Какая неожиданность.
Бармен вперил в законника сердитый взгляд.
— Гм, — хмыкнул Ваксиллиум. — Простите. Продолжайте.
— Мой друг, возможно, знает людей, о которых другие не желают ничего знать. Чтобы с ним связаться, нужно немножечко времени. Заплатишь?
— Я законник. Я делаю все необходимое во имя справедливости.
Бармен моргнул — медленно и демонстративно, как будто прилагая осознанные усилия:
— Ну, так это… ты заплатишь?
— Да, заплачу, — со вздохом ответил Ваксиллиум, мысленно прикидывая, сколько уже потратил, охотясь за Гранитным Джо.
Он не мог себе позволить снова разориться. Крушительнице требовалось новое седло, а костюмы Ваксиллиума изнашивались в этих краях с пугающей быстротой.
— Хорошо. — Бармен поманил Ваксиллиума за собой.
Извилистым путем они прошли через зал, огибая столы и зажатое между ними пианино возле одной из колонн. Судя по виду, на инструменте не играли уже много лет, и кто-то соорудил на нем батарею из грязных кружек. Потом проследовали в маленькую комнату рядом с лестницей. Там пахло пылью.
