– Это случится через тридцать один год, – зевнула Гледа. – Мне тогда стукнет… почти сорок восемь? Святые боги! Да я буду уже старухой!
– Старухой? – отец укоризненно покачал головой. – Твоей матушке сегодня исполняется сорок восемь. Разве она старуха?
– Что мы ей подарим, пап? – виновато пробормотала Гледа.
– А ты как думаешь? – спросил Торн через минуту, окидывая строгим взглядом торговые ряды и заставив дочь вздрогнуть. Гледа уже было решила, что отец не услышал ее в ярмарочном шуме, но Торн Бренин слышал все и всегда.
– Какое-нибудь украшение? – предположила Гледа. – Мама вчера прихорашивалась у зеркала! Или райдонский пуховой платок? Холодно еще в доме.
– Так одно или другое? – сдвинул брови отец.
– Украшение, – улыбнулась Гледа. – Скоро лето. Она согреется и без платка.
– Тогда нам сюда, – кивнул Торн и направился к одной из лавок, что окружали ярмарочную площадь кольцом. Здание ратуши с желтым диском городских часов на башне в этом кольце было подобно драгоценному камню на перстне. Как раз к ратуше нужная лавка и примыкала.
«Вот так дела, – подумала Гледа. – Неужели отец вызнал, где я пропадаю время от времени? Конечно, болтовня с пожилым торговцем древностями не слишком большой проступок, но уж никак не напоминает прогулку к реке или утоление девичьего любопытства в рядах, где продаются деревенские сладости. Лишь бы Раск не проболтался, что мы знакомы!»
Раск, коренастый чернобородый весельчак, казался пожилым только из-за морщин, что густо покрывали его лицо. Скорее всего они случились из-за его постоянной веселости, во всяком случае каждая из них находила себе применение, стоило Раску расхохотаться, а уж смеялся он почти непрерывно. Вот и теперь при виде покупателей торговец расплылся в счастливой улыбке, сам позвонил в колокольчик, укрепленный над входом, не переставая улыбаться, раскланялся и с Торном, и с его дочерью, старательно давая понять, что видит ее в первый раз и, раскатываясь хохотком на всякое замечание капитана, провел гостей в лавку, где занял место за потемневшей от времени дубовой стойкой между многочисленных шкафов и шкафчиков – точно поднялся на какую-нибудь приступку.
– Давненько я у тебя не был, Раск, – заметил Торн, рассматривая расставленные на полках вазы и вазочки, сундуки и коробки, развешенные тут и там чучела диковинных зверей и малопонятные штуковины, окрашенные в разные цвета солнечным светом, проникающим в лавку через затейливые витражи двух узких окон.
– Три года, дорогой Торн, – снова расплылся в улыбке Раск. – Как вышел в отставку, прибыл в этот городок, обнаружил здесь лавку старого приятеля и купил для своей женушки, красавицы Лики, серебряное колье с гранатовым камнем, так и забыл про меня. Как сейчас помню, это было на ее сорокапятилетние. А ведь когда-то она сама еще сопливой девчонкой рылась в манускриптах на моих полках. Правда, это было в другом городе… Забыл, где ты познакомился со своей женой? Что улыбаешься? Почему больше не заглядывал? Или Лики наконец решила более не взрослеть? Не скрою, ее возраст по ее красоте словно пятна на солнце, попробуй разгляди… Но неужели не было причины купить подарок для вот этой девчушки, которая ничем не уступит собственной матери? Наконец, я слышал, твой сын получил титул? Разве не повод заказать ему церемониальный кинжал в серебряных ножнах?
– Было бы кстати, – согласился Торн, обнимая расплывшуюся в улыбке дочь. – Если бы еще Макт выбрался навестить родителей. За усердную службу при королевском дворе сорванец пожалован баронетом, и я его не видел как раз те же самые три года. Но собираюсь навестить этим летом сам, так что… А вот дочь мою, кажется, больше интересуют оружие, доспехи и пергаментные свитки, и я удивлюсь, если она уже не захаживала в твою лавку. Прямо вижу, как стоит у этой корзины и перебирает древние манускрипты. Точно как Лики когда-то. Только жене эти три года было не до украшений. Однако то колье с гранатовыми камнями – ее любимое, и ей стало лучше в последние месяцы. Кстати, я слышал, что гранат помогает при родах? Думаю, если бы семнадцать лет назад оно уже было бы у моей Лики, я бы чаще заглядывал в твою лавку.
