– Мою деревеньку не обошла… – мрачно пробормотал Торн, приглядываясь к воинам. К знаку на груди Кригера, к черным крапинам стриксов в ушах четверки. Повернулся к Фиску. – У тебя что?
– О чем ты? – не понял воин. – Нет у меня ничего. Со вчерашнего дня ни капли во рту не было. Да что вы все в самом деле?
– Их спасли камни! – зарычал Торн. – У тебя тоже должен быть стрикс.
– А… – Фиск судорожно вздохнул, разжал левый кулак и показал блестку черного камня на тонком перстне. – Бабский, поэтому ношу камнем внутрь. Все, что осталось от матери.
– Похоже, она хранит тебя и после смерти, – раздраженно кивнул Торн.
– Что будем делать? – спросил Кригер.
– Выбираться из города, – запрыгнул в седло Торн. – Ты же сам сказал. Тенер!
– Я не еду, – подал голос старик, который стоял у ворот. – Моя Квина здесь, значит, и мне оставаться здесь. Лики… устояла. Эта беда ужалила и ее, и Квину. Я видел, обе схватились за собственные загривки, а потом моя Квина бросилась на хозяйку. Та оттолкнула ее и побежала наверх. Квина за ней… Рычала, как зверь… Махала кухонным ножом. А уж потом… Лики не обезумела. Она еще крикнула мне, что просит простить ее за Квину… А я… Я остаюсь. Если что – присмотрю за домом. Пока буду жив.
– У тебя ведь тоже отметина на шее, – догадался Торн.
– Если боги назначат мне умереть, значит, скорее встречусь с дочерью, – всхлипнул старик. – А боль… Что мне эта боль? Боль в сердце больше любой боли.
– Спасибо, Тенер, – кивнул Торн, подхватил под уздцы лошадь Лики и подал коня к выходу.
Над головой несся звон колокола. Площадь была залита кровью. Тут и там валялись мертвые, посеченные тела, но битва уже закончилась. Словно пресытившись смертью, дюжина воинов стояла с обнаженными мечами у ворот, на которых, смыкая створки, тускло светился знак – вертикальная линия с треугольником на середине ее высоты. И окровавленные стражники у ворот казались слугами страшного знака. Они переминались с ноги на ногу и вполголоса выли, потирая собственные загривки.
– Странно, – разминая дрожащие ладони, скривился Кригер. – Сговорились они, что ли? Смотри-ка, уже и не рубят друг друга…
– Зачем он запечатал ворота? – задумался Торн. – Если кто-то насылает заразу на целый край, зачем запирать ее в городе?
– Я ничего не знаю о жатве, – признался Кригер. – Никогда не думал, что… доживу.
– И почему они перестали убивать друг друга? – продолжил бормотать Торн. – Не видно по лицам, что они могли сговориться…
– Эти жнецы, как дети, – подал голос Флит. – Всесильные, жестокие дети. А печать – вроде ловушки. Отсроченная ворожба. Не нужно искать смысла в забаве. Хотя и исключать его тоже нельзя.
– Откуда ты все знаешь? – поинтересовался Торн.
– Мой отец был королевским книжником, – вздохнул парень. – А я хотел стать воином.
– Надеюсь, у тебя получится, – буркнул Кригер.
– Они служат тому чудовищу, – услышал Торн голос Гледы. – Если мы не убьем их, они будут убивать каждого, кто приблизится к воротам. Каждого, до кого жатва не дотянулась сразу.
Флит с интересом посмотрел на Гледу. Затем столкнулся взглядом с ее отцом.
– Раск давал мне почитать некоторые пергаменты, – добавила Гледа и потянула из ножен меч.
– Среди них ребята из моей роты! – поморщился Кригер.
– Ну так вспомни, что ты мастер стражи Альбиуса! – процедил сквозь стиснутые зубы Торн. – Прикажи им уйти от ворот! Отправь их в казарму! Чего молчишь? То-то… Мне кажется, что это уже не они… Может, потратишь один заряд? А ну как удастся их отпугнуть?
– У меня нет ни одного заряда! – прошипел Кригер. – И мушкет старый, память об отце. Хотел к оружейнику занести, чтобы отладить!
– Тогда придется воспользоваться мечом, – прошептал Торн. – Если не внемлют словам. Он у меня, правда, тоже не новый…
Безумцы не слышали слов или не понимали их. Он взметнули мечи и двинулись на Торна, не обращая внимания ни на его увещевания, ни на крики Кригера из-за его спины, и все же Торн перестал просто парировать их удары, лишь когда его начали обходить, чтобы добраться до Гледы и до мальчишек из роты, да еще и ткнули мечом в лошадиное горло.
– Защита в боевом строю! – заорал он во всю глотку, вставая на ноги и напоминая подопечным о вдолбленной в них науке, и ринулся вперед, ломая странно строгий строй безумцев и даже теперь стараясь не убивать противников, а оглушать их, но обезумевшие стражники сражались, не чувствуя боли и не ведая страха. Кригер сыпал проклятиями, окликая каждого, но и имен своих они словно не помнили и, даже сбитые с ног, вставали и снова поднимали мечи, и Торну пришлось их убивать.
