— А ты не хочешь жениться?
— Так это ж мне сразу из отряда разведки уходить придется! — воскликнул Дарен. — А дружина наша даже во время войны с ведьмами ничего не делала, а только дом охраняла! И мне всего пятьдесят лет! Рано мне еще бороду до пола отращивать и на лавке целыми днями сидеть, глядя, как жена по хозяйству управляется.
Из кухни вышла маленькая и симпатичная гномка, худенькая, рыжеволосая и с веснушками. Она поставила на стол поднос с тарелками.
— Кушайте на здоровьице, гости дорогие, — гнома поклонилась нам и ушла.
— Впервые вижу гному с веснушками, — удивился я.
— Так она не местная, — пояснил Дарен. — Я её подобрал во время вылазки в Артан, дело было у нас там одно… но не важно. Сначала думал, что человечий детеныш, думал где-нибудь здесь её оставить, а когда отмыл от грязи, она оказалась гномкой.
— И что теперь?
— А что? С собой домой заберу. Конопатые гномы тут не нужны, а у нас женщин мало, может и найдет свое счастье, — беззаботно ответил Дарен. — Она сама сказала, что хочет со мной отправиться.
— Так и сказала? — спросила Феникс.
— Ага.
Я почувствовал в мыслях Феникс оттенок усмешки, но не понял, с чем он был связан. Дарен тем временем расставил блюда по столу. Девушкам он поставил салат из капусты, разных трав и грибов и тарелку сладких пирожков, а нам оставил большой чугунок с тушенным мясом и полный кувшин эля.
Мясо было жирным и непривычным на вкус, а эль густым, тягучим и темным. Закусывали мы жестковатыми хлебными лепешками, с чесноком и луком. В общем, еда простая и сытная, неудивительно, что туристам наверху предлагают другие блюда.
— Делать мне тут нечего, вот я и помогаю по мелочи хозяевам. То в кузне молотом бью, то за туристами приглядываю, то еще что-нибудь.
Одного лишь эля нам показалось мало, слово за слово, и мы с Дареном договорились вечером посидеть и хорошо выпить. Я проводил уставших девушек до гостиницы, а сам вернулся назад. Феникс проводила меня укоризненным взглядом, но ничего говорить не стала.
Когда я вернулся к гномам, за столом уже собралась целая компания проголодавшихся за день мужиков. Гномы ели и пили шумно, с удовольствием и много. Конопатая гнома едва успевала приносить новые блюда и бутылки с гномьим самогоном. Дарен сразу усадил меня за стол рядом с собой, плеснул в глиняную кружку самогонки и предложил выпить за встречу.
— Ух… — я задохнулся от неожиданности. — Сколько здесь?
— Восемьдесят, чистая как слеза! — ответил довольный гном. — Выдержишь?
Вместо ответа я выпил еще и закусил сладковатым мясом, жаренным со специями.
— Все спросить хотел, что это за мясо? — поинтересовался я.
— Расти, — ответил Дарен, и объяснил. — У вас их вроде бы называют морскими свинками.
— А почему вы их едите? — удивился я.
— А где ты в пещерах видел пастбища для коров или овец? — спросил Дарен. — Вот потому и разводим. Раньше крыс разводили, но они мелкие и проблем с ними много. С хомяков тоже много не наешься. Кролики жрут много, а вот расти в самый раз.
Хорошо, что Феникс и Вайлет этого не знали, подумал я. Я же, особенно после гномьей самогонки, и крысой закусил бы не поморщившись. Вкусы гномов могли показаться странными, но люди ведь тоже и крыс едят и еще кого похуже.
Пьянка была веселой и шумной. К нам постоянно присоединялись все новые и новые гномы. Все ели, пили, громко рассказывали шутки и дружно хохотали над ними. Есть и пить наравне с хозяевами было сложно, но я кое-как справлялся, чем заслужил всеобще одобрение.
— Я же говорил, что он наш! — громогласно хвастался Дарен, от души хлопая меня по спине.
А там и до песен дело дошло…
— Все говорят, что пить нельзя,
Все говорят, что пить нельзя;
Все говорят, что пить нельзя,
А я говорю, что буду!
Но больше всего меня поразила песня, которую вдруг запел Дарен:
— Чёрный ворон, что ты вьёшься
Над моею головой.
Ты добычи не дождёшься:
Чёрный ворон! — я не твой!
Гномы подхватили грустную песню и пели её со всей серьезностью, а я негромко подпевал им. А потом поинтересовался у соседа, понимают ли они о чем песня?
— А что тут непонятного? Такие песни, они во всех мирах об одном поются. Выпьем, друг-человек, за всех кто пал в бою! За всех отчаянных храбрецов!
