— Вы даже не хотите услышать мое решение касательно вашей дальнейшей участи? — удивляется король.
— Вы же все равно скажете, ваше величество, — отвечаешь ты. — Так какая разница, хочу я этого или нет?
— Вам настолько безразлична собственная судьба?
— Нет, просто я слишком много хотел так недавно… я, наверное, устал хотеть.
Ты опять оборачиваешься к своему лейтенанту. Это ведь он тащил то, последнее ядро, взорвавшее чертову пушку. Он как раз собирался что — то тебе сказать, что — то очень важное, когда вошел его величество. Вот пусть и говорит. А его величество подождет.
«Выслушай короля и сделай, как он попросит», — говорит твой мертвый лейтенант, на клочки разорванный взрывом. Он стоит перед тобой, такой молодой и красивый…
«Вам достался хоть клочок неба?» — спрашиваешь ты.
«Нам досталось куда больше, — отвечает он. — Выслушай короля, капитан».
«Выслушай короля, капитан! — хором повторяют другие. — Сделай, как он попросит».
— Что с вами, граф? — взволнованно интересуется его величество.
— Я разговаривал с мертвыми, — отвечаешь ты.
— С… третьей гвардейской? — напряженно переспрашивает он.
— Да, — удивляешься ты.
— И… что они вам сказали? — еще более взволнованно спрашивает он.
— Выслушать вас и согласиться, — честно отвечаешь ты.
И он вздыхает с облегчением.
— Я так на это надеялся!
— На что? Вы хотите сказать, что знали о том, что они мне скажут, ваше величество? — На миг в голову приходит бредовая мысль, что король каким — то образом подслушал твой разговор с мертвыми.
— Нет, — качает головой он, как бы отвечая сразу на высказанное и на подуманное. — Откуда я мог знать? Я просто очень надеялся, что вы выслушаете и согласитесь. Это же не мне нужно. И не вам.
— А кому?
— Всем, — отвечает король. — Государству, — добавляет он.
Что ж, значит, не все долги уплачены третьей гвардейской… не все, раз король чего — то хочет, а мертвецы в один голос требуют согласиться. Так вот для чего ты жив остался, капитан…
— Понятно, — киваешь ты. — Приказывайте, ваше величество.
— Приказать не могу, — качает головой он. — Только попросить.
— Просите, — соглашаешься ты.
Тебе все равно, что это звучит столь нелепо, — ведь короли ни у кого ничего не просят. В том месте, где живые договариваются с мертвыми при посредстве тяжелораненого, еще и не такое возможно.
А король и говорит невозможное. Впрочем, невозможным оно становится не сразу, а вначале — вначале ничего удивительного нет. Ты ведь и ожидал чего — то такого…
— Вы будете обвинены в оскорблении короля, граф Лэрис, — говорит его величество. — В оскорблении короля, повлекшем за собой его гибель. Вы будете обвинены в государственной измене, лишены имени и титула, преданы суду и приговорены к смертной казни. Все это будет проделано заочно, мы не станем дожидаться, когда вы встанете на ноги, вашего выздоровления будет дожидаться лишь плаха, и я прикажу целителям, чтобы они трудились не покладая рук!
— Не понимаю, ваше величество… — растерянно произносишь ты.
— Не понимаете, граф Лэрис? — гневно откликается король. — Чего именно вы не понимаете?
— О чем вы меня… просите? Разве для суда и приговора так уж нужно мое согласие?
— Я просто еще не перешел… к просьбе, — отвечает король, и весь его гнев исчезает как дым на ветру.
Ты молчишь. Ты окончательно ничего не понимаешь.
Лишение имени.
И титула.
Позор.
Месть его величества за то, что я сказал его покойному брату? Не слишком ли мелко для короля?
А потом… неужто этого хотела от тебя третья гвардейская? И при чем здесь какая — то просьба? Можно ли о чем — то просить человека, с которым собираешься проделать все это? Или его величество намерен попросить, чтобы перед казнью ты улыбался?
Вот тут — то король и произносит это свое невозможное.
— Вас подымут на ноги гораздо раньше, чем об этом станет известно за стенами этой палатки. Я уже отдал соответствующие распоряжения, — говорит он. — Как только это произойдет, вы сбежите из — под стражи. Вас станут преследовать, но не найдут. Вас будут искать. Вас будут очень тщательно искать, капитан. Пожалуй, никого еще не искали с такой тщательностью. Но все — таки не найдут. Вы будете очень хорошо прятаться, верно?
