— И что же делать? Если мы сунемся в ту темнотищу, они ж нас там перережут! Нам со свету ничего видно не будет, а им из темноты — в самый раз!
— Да кто ж виноват, что ты слепой? — насмешливо поинтересовался командир. — Знал же, на серьезное дело идем. Надо было заказать себе у лекаря очки…
Там, наверху, наемники рассмеялись шутке своего предводителя. Карвена передернуло.
Они были так похожи на людей. Так страшно похожи. Они жили и умирали как люди. У них была такая кровь, они дышали тем же воздухом. Они боялись идти вниз, в темноту, и не хотели умирать. Они шутили и смеялись собственным незатейливым шуткам, стараясь заглушить страх. Быть может, они даже признавали Бога и Богинь. Уж дьявола — то они точно признавали. Они были такие настоящие, что в них даже хотелось поверить. Поверить, что они все — таки люди. Но люди не могут творить то, о чем сговаривались эти странные существа. То, чем они надеялись заработать. За что собирались получить деньги.
«Это не сталь, это не железо, это даже не ржавчина… это дерьмо. С этим — к золотарю», — припомнились Карвену слова отца. Отцовская рука одним движением, без видимых усилий, переламывает чужой, отвратительной ковки нож, бросая его через плечо.
Что ж, этим и приходится Карвену сейчас заниматься. Приходится, потому что нельзя же допустить, чтобы дерьмо облепило мир.
«Так вот как называется мое новое ремесло, — про себя улыбнулся он. — Я — то, дурак, считал, что обучаюсь на воина… а на самом деле я обыкновенный золотарь!»
— Что — то смешное подумалось?
Карвен объяснил.
— Как это верно, — обрадовался Верген. — Ты даже представить себе не можешь, насколько ты прав! Ремесло, по сути своей, одно и то же. Правда, дерьмо не имеет привычки бросаться на тебя со шпагой или кинжалом. А в остальном — верно.
— А ведь кто — то же собирается заплатить им эти деньги, — сказал Карвен. — Заплатить за такое злодеяние, равного которому и в легендах не сыщешь! Ведь если бы он не платил, они бы и не делали?
— Они все равно были бы дерьмом. Но… проблем с ними было бы меньше, тут ты прав. Кстати, на будущее, никогда больше не принимай такие решения в одиночку, ладно? Даже если ты прав. Можно было хотя бы лучше подготовиться к бою, что ли… заранее наметить цели. И первым делом пристрелить их командира. Умных людей среди них быть, конечно, не может, но он все — таки поумней прочих.
— А почему среди них умных быть не может?
— А потому что, дабы решиться на такое дело даже за очень большие деньги, нужно быть не только отпетым мерзавцем, но еще и круглым дураком, не видящим дальше собственного носа. Ну, сам посуди, что с ними будет, если сторона, на которой они действуют, проиграет?
— Повесят, — не раздумывая откликнулся Карвен.
— А если выиграет?
— Неужели… тоже повесят? — после секундной запинки предположил Карвен.
— Виселица — это все ж таки какое — то правосудие… какой — то обряд… Нет. С ними поступят проще и бесчеловечнее. Уничтожат любым наиболее быстрым и доступным способом. Первым подвернувшимся под руку. Утопят, сожгут, отравят, перестреляют… После победы они мгновенно превратятся в нежелательных свидетелей. Они считают, что получат золото, а заплатят им сталью или свинцом. И им еще повезет, если не ядом, огнем или водой.
— Я никого из вас не посылаю в темноту, — донеслось сверху. — Кажется, у нас достаточно факелов…
— И они расстреляют нас на свет, да?!
— Разве что тебя — за то, что командира перебиваешь. Я еще не закончил. Разве я говорил, что нужно идти с факелами вниз? Их нужно поджечь и сбросить. Если поджечь достаточное количество, они не успеют их погасить. Оставить сверху человек шесть стрелков, чтобы те всадили им пулю, если к факелам полезут, а остальные — под моей командой! — вниз. Тремя лестницами, чтоб эти мерзавцы наверх не взобрались.
— Карвен, пистолеты заряжены?
— Да.
— Тогда уходим. Здесь нам не удержаться.
Горящие факелы посыпались вниз.
— Уходим, — повторил Верген.
— А куда? — поспешая за ним, поинтересовался Карвен.
— В отличие от этих, — воин презрительно указал через плечо, — я здесь бывал.
— Понятно, — сказал Карвен, которому ничего не было понятно, но вряд ли сейчас было самое удобное время настаивать на подробных объяснениях.
