Компьютер ожил, и Хауард, загрузив файл с дискеты, запустил текстовую программу. Он начал печатать.
В двух милях от его дома и четырьмя часами позже Джонни Берн и Джулиет Шелли, расслабившиеся и обессиленные, лежали в объятиях друг друга в темноте спальни. Их занятиям любовью предшествовал вечер, полный книжной романтики: цветы, канделябр со свечами, ужин, нежные взгляды…
– Джонни? – звучит сонное бормотание сбоку от него.
– М-м-м?
– Ты взят под арест.
– А? За что?
– Изнасилование офицера полиции. Меня, – добавила она.
– Меня спровоцировали.
– Никаких смягчающих обстоятельств. Ты признаешь обвинение и приговор суда?
– Это была ловушка, честно. И вообще, ты – не суд. Ох, ладно, я признаю себя виновным. Каков приговор, офицер?
– Жизнь.
– С тобой?
– Да. – Она приподнялась и поцеловала его. – Джонни?
– По-прежнему здесь.
– А мы правда пойдем завтра в ювелирный магазин? – Она изогнулась и со счастливым видом потерлась носом о его шею.
– Угу.
– А в какой?
– Потерпи, увидишь, носопырка. Если тебе уж так нужно знать, его содержит мой старый друг по армии.
– Ты так мало говорил мне о том, как служил в армии. Я хочу услышать об этом все. – Она мечтательно зевнула, засыпая на ходу. – Я хочу знать о тебе все. Все-все-все. Каждую мельчайшую подробность. Каждую отдельную, наимельчайшую… – Джулиет замолчала, ее дыхание стало глубоким и ровным, и она уснула прямо в его объятиях.
– Я люблю тебя, волоокая, – прошептал Джонни.
Хауард сидел в тишине, пока Дартингтон вчитывался в тридцатистраничный доклад. В течение первых двадцати минут сэр Питер вообще воздержался от каких-либо комментариев, лишь после нескольких прочитанных страниц он пробормотал:
– Ну и как там у вас, с домашней работой справились?
Хауард был почти уверен, что Дартингтон лишь пролистает общие разделы, касающиеся истории Ирака, его географии, климата и народа, но тот читал с неизменным вниманием, видимо, поглощенный содержанием.
Однако, поразмыслив, Хауард счел, что внимание, с которым Дартингтон изучал доклад, не так уж и удивительно: в конце концов, тот обошелся ему в пятьдесят тысяч фунтов. За половину этих денег он мог бы купить редкий экземпляр первого издания книги Лоуренса «Семь столпов мудрости»,[6] которая сама по себе оказалась бы здесь вполне уместной. К тому же он еще мог бы держать ее у себя, в то время как доклад ему придется вернуть Хауарду, как только его прочитает.
Дартингтон, вероятно, сообразит, подумал Хауард, что доклад в равной степени написан для пользы как заказчика, так и исполнителя. В течение двухнедельных исследований Хауард прочитал и поглотил сотни страниц, касающихся данного предмета, включая четыре современные исторические работы, один роман, три книги о путешествиях, три солидные монографии по ближневосточной политике, две биографии и три наспех выпущенные книги, описывающие «войну в заливе» и то, что происходило непосредственно после нее. Он считал, что его усилия добиться некоторого понимания Ирака и тирана, который управлял его народом, оказались достаточно успешными, а задача отсеять и упорядочить существенные факты в форме доклада стала полезным упражнением. Да, он должен был бы сделать что-то вроде этого, даже если Дартингтон ни о чем бы его не попросил.
Дартингтон наконец добрался до заключительного раздела. Его брови взлетели вверх, но он ничего не сказал. Вместо этого он медленно перевернул последнюю страницу и положил доклад перед собою на стол.
– Да, – промолвил он, стрельнув в Хауарда бусинками глаз, – вы, конечно, справились с домашней работой. Как вы, возможно, догадываетесь, у меня есть несколько вопросов. Прежде всего, вы уверены насчет предыдущих покушений, о которых упоминаете? Неужели их было столько?
– Нет. Почти наверняка их было больше тех шести, о которых я упомянул в докладе. Единственная трудность заключается в том, чтобы установить, кто стоял за каждым из них. Некоторые, я почти уверен, были доморощенными: я имею в виду, что это были скорее всего отдельные инициативы самих иракцев, а не заговоры, инспирированные иностранными правительствами. Некоторые явно замышлялись за рубежом: израильский «моссад»
