Так уж устроен мир, парень, подумал Хауард. Тебе придется еще многому учиться, Джонни, даже в твои двадцать восемь. Но он продолжал сидеть и слушать, как Джонни расписывает огромные различия и сложности арабского мира. Хауард постепенно проникался тем истинным чувством привязанности и глубокого уважения, которое, несколько идеализируя, молодой человек безусловно испытывал к этим людям.
– … о да, теперь он загоняет их в такие катастрофические ситуации и так часто, что большинство ненавидит его и боится; на самом деле большинство из них ненавидело его всегда. Но это не означает, что их образ мышления стал ближе к нашему и теперь они согласны, что мы были правы всю дорогу. Они наверняка будут рады, если он уйдет, но на его месте они захотят видеть кого-то еще, кого-то сильного, кто, как они надеются, сумеет добиться того, чего они хотят…
…очень много сложностей возникает в Ираке из-за огромного несоответствия во взглядах на религию и культуру между тремя основными этническими группировками. Внутри одной страны они находятся дальше друг от друга, чем, например, мы когда-либо были от русских – даже в разгар холодной войны…
Позже они перешли к специальным вопросам: военный потенциал, иерархия, административные детали и структуры. До сих пор Джонни не спрашивал, зачем ему все это нужно. Эд часто практиковал подобное со своими людьми из «Секьюритиз», выкачивая из них информацию, прежде чем компания устремлялась на новую территорию. Если Джонни что-то и испытывал, так это чувство легкого удивления, почему его никогда не спрашивали об этом раньше – просто Эд оставил эту часть мира на него.
В час дня они прервались, чтобы перекусить. Хауард купил несколько сандвичей в угловом магазине, и они умяли их, распив по банке пива. Взглянув на часы, Хауард был поражен: они были заняты уже четыре часа, и за все это время он едва вымолвил пару слов, если не считать того, что он задал несколько вопросов и эпизодически направлял беседу в нужное русло. Двое мужчин, расслабившись, сидели в удобных креслах в квартире Хауарда. Неожиданно он подумал, что Джонни выглядит каким-то усталым. Усталым, но…
Хауард присмотрелся внимательней. Молодой человек набросился на сандвичи с волчьим аппетитом, как будто он не ел целую неделю. Будь я проклят! – мысленно воскликнул он через несколько секунд, и в уголках его губ заиграла улыбка.
– Джонни?
– Угум?
– Как ее зовут? – Теперь улыбка превратилась в ухмылку.
– Что? Откуда… – начал юноша, уставившись на него.
Будь я проклят! – снова подумал Хауард.
Молодой Джонни натурально покраснел!
– Давай, Джонни, выкладывай. Рассказывай все. Кто она? – Конец света! Мальчик чуть ли не побагровел! Хауард внутренне застонал. Только этого ему сейчас и не хватало.
Джонни, конечно же, устал, но его восторг был слишком бурным. Он понял, что не в состоянии сдержаться и выплеснул все разом на пораженного Хауарда.
– О, Боже, Эд, она прекрасна! Говорю тебе, она просто меня покорила! У меня ни разу раньше такого не было, чтобы кто-то смог так сразу сразить меня наповал… – Он продолжал изливать свои чувства еще несколько минут, потом запнулся и замолчал. Юноша смущенно улыбнулся, заметив забавное выражение на лице Хауарда. – Давай теперь продолжим, Эд. И не смотри так на меня. У меня это серьезно.
Это-то я вижу, подумал Хауард. О да, это я и впрямь вижу.
– Как давно ты с ней встретился?
– Ну, вчера вечером, на самом деле…
– ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ?!
– Ну, я имел в виду, что до этого никогда по-настоящему не обращал на нее внимания. Я хотел сказать… да ты ее видел, на самом деле. Это моя новая жиличка.
– Ну и задница же ты, Джонни! – Хауард разразился громким смехом. – Значит, после всей той лапши, которую он вешал нам на уши о своих правилах насчет жиличек, он же их и нарушает, и… ты имеешь в виду эту вечно измазанную краской маленькую нечесаную лахудру?
– Эд!! – голос Джонни щелкнул словно кнут. Стальные мускулы на его плечах и шее напряглись, руки сжались в кулаки, глаза загорелись яростью. Еще мгновение, и он готов был ринуться в стремительную, смертельную схватку.
Господи Иисусе! Притормози, Эд, скомандовал себе Хауард. Вышло до дурости хреново. Не будь так чертовски груб с мальчишкой.
