Саади Тумах Аббас старался найти убедительные ответы, но проявил угнетающую несостоятельность – ответов у него не было. В течение последующих минут со стороны сидевших за столом на него обрушился еще целый град вопросов и упреков. Иззат Ибрагим молчал; удовлетворенно отстранившись, он позволил, чтобы человека превратили в объект всеобщего озлобления, которое явилось следствием их растерянности. Из Саади Тумаха Аббаса сделали отбивную.
Наконец наступило временное затишье. Иззат Ибрагим поднял вверх обе руки.
– Братья, соратники по Совету революционного командования, как это ни прискорбно, но с чувством величайшей горечи мы должны сделать вывод, что все сказанное в докладе, каким бы неполным он ни был, должно быть, правда. На какое-то время мы должны подавить в себе это страшное горе и признать тот факт, что наш любимый брат и вождь Саддам Хуссейн стал жертвой подлого и предательского заговора. Я могу подтвердить вам, что сегодня утром президент отправился в Тикрит. – Иззат сделал паузу, наслаждаясь ненавидящими и завистливыми взглядами тех, кого не посвящали в подобные дела. – Но он не вернулся в Багдад, как это было запланировано. Его вертолет так и не объявился, а нам сообщили, что машина действительно уничтожена. Как уже говорил тут брат Саади Тумах Аббас, попытки связаться с находящимся в Тикрите командиром подразделения личной президентской охраны оказались безуспешными. Однако нашлись очевидцы утренних событий. Командир третьего полка Мединской дивизии Республиканской гвардии, спасая жизнь, сбежал оттуда вместе с частью своих офицеров. Похоже, что, увидев происходящее, они дезертировали. Старшие чины Мухабарат провели допрос этих людей. Они… скажем так, не теряли времени, чтобы выудить всю информацию. Прежде чем быть казненными по моему настоянию за измену, все допрашиваемые дали одни и те же показания. Тикрит охвачен смутой. Командиру Мединской дивизии приказано проследовать туда как можно быстрее и, используя поддержку вертолетов ВВС, подавить восстание. Согласно моим распоряжениям, город блокирован. Вся информация оттуда будет поступать лично через командира дивизии и непосредственно в Совет.
Иззат позволил себе еще раз взглянуть в сторону похожего на борова министра обороны Хуссейна Камила. Тот, похоже, потерял дар речи от ярости, услышав, что данную ему власть над вооруженными силами кто-то явно узурпировал. Обнажив желтоватые зубы, Иззат одарил его пародией на улыбку:
– Я уверен, брат Хуссейн Камил, в данном случае вы простите, что я воспользовался своей властью заместителя главнокомандующего вооруженными силами без предварительного согласования с вами. Необходимы были срочные действия, а попытки связаться с вами в середине дня оказались, э-э… безуспешными. Похоже, вы временно отсутствовали в министерстве – я, конечно, понимаю, вы были заняты другими важными делами на… улице Хулайфа. – Иззат обнажил свои зубы еще больше – его ухмылка из угрожающей превратилась в откровенно издевательскую.
Ему было известно, и где был Хуссейн Камил, и с кем. Да, он знал, в чью кормушку сунулось свиное рыло. Хуссейн Камил тут же смертельно побледнел. Его рот приоткрылся, затем резко захлопнулся, и Иззат увидел, как министр нервно сглотнул. О да, подумал Иззат, все еще улыбаясь, это была та самая пикантная подробность, о которой не знал даже этот психопат Кусей, второй сын Саддама Хуссейна и глава Мухабарат. Никто просто не отваживался сказать ему, что его жена-шлюха завела шашни с его же собственным зятем. А вот ему, Иззату, об этом сообщили…
Остальные не вымолвили ни слова. На нескольких лицах отразилось мимолетное любопытство в попытке осознать важность этой обрывочной информации. Наконец Хуссейну Камилу удалось ответить:
– Вы, несомненно, поступили верно, предприняв срочные действия, брат Иззат Ибрагим, – пролепетал он.
– Спасибо, – промурлыкал Иззат Ибрагим. Еще раз сверкнув желтыми зубами, он обратился к остальным: – Итак. Вопрос, который мы должны задать себе теперь, прост. Что еще следует предпринять, дабы избежать дальнейших волнений на местах и общего кризиса? Ответ, по крайней мере с моей точки зрения, столь же прост. Должна существовать преемственность власти. В это смутное, трагическое время нашей великой нации будет необходима самая сильная власть. Не может быть никаких сомнений, что в дальнейшем должны быть предприняты все меры по подавлению любого недовольства, откуда бы оно ни исходило. Возможно, придется применять весьма жесткие и крутые меры. В это страшное время, какими бы осиротевшими мы все себя ни чувствовали, меня утешает лишь одно: что все вы, братья, собравшиеся за этим столом, готовы безоговорочно употребить весь свой авторитет и совершить поистине героические усилия в оказании самой всесторонней поддержки властям, чего бы ни потребовали обстоятельства. – Вот оно, подумал Иззат. Он произнес это вслух. Невозможно, чтобы кто-то не ухватил скрытый смысл его слов. Даже Саади Тумах Аббас должен был сообразить, что это неприкрытая заявка на пока что вакантное место президента. Хищно сгорбившись во главе стола, Иззат горящим взглядом пристально всматривался в лица своих коллег.
